В 2003 году ВАДА представило Антидопинговый кодекс, на основе которого были созданы международные стандарты, устанавливающие список запрещённых препаратов и методов, порядок сдачи, хранения и доставки проб, проведения лабораторных анализов и принятия решений. Юристы проделали большую и важную работу. Огромным шагом вперёд стало введение терапевтических исключений, позволивших спортсменам использовать лекарственные препараты как обычным людям и перестать трястись от страха во время лечения простуды или травмы. Каждая страна, подписавшая кодекс, должна была создать антидопинговое агентство и начать планомерную работу по борьбе с допингом. Международные федерации тоже подписали кодекс, хотя некоторые, особенно ФИФА, упрямились. Все подписанты образовали «антидопинговое сообщество» для проведения политики «нулевой терпимости» по отношению к применению и распространению допинга. Ричард Паунд объявил, что только сейчас началась эффективная борьба с допингом и наконец real line drawn in the sand — «на песке проведена чёткая линия» между прошлым и будущим. Он умел сочинять хорошие фразы.
Своей миссией ВАДА объявило защиту чистых спортсменов, которые не принимают допинг ни при подготовке к состязаниям, ни во время них, чтобы на соревнованиях царили незамутнённый спортивный дух, уважение к сопернику и честность по отношению к болельщикам и друзьям. Именно спортсмен несёт исключительную ответственность за чистоту своей пробы, никакие ссылки на то, что допинг ему подсыпали или что всё это политика, больше не принимаются. Это была необходимая презумпция виновности спортсмена, попавшегося на допинговом контроле. Без этого ВАДА не справилось бы с наказанием спортсменов, утонуло бы в нескончаемой череде разбирательств в попытке доказать, что допинг был принят злонамеренно или что именно благодаря допингу был показан высокий результат или выиграна медаль.
Такие разбирательства могли тянуться годами, что в спорте неприемлемо. Если за десять секунд бега можно выиграть золотую медаль и получить многомиллионные призовые, то не надо изворачиваться и обижаться, если после тридцатиминутного анализа в аккредитованной лаборатории окажется, что проба содержала допинговую субстанцию. За это полагалось наказание: дисквалификация, возврат призовых и медалей, расторжение контрактов и потеря спонсоров. Окончательное слово оставили за CAS — специальным спортивным арбитражным судом, решения которого не оспариваются. Идти дальше, в гражданский или уголовный суд, не полагается. Тем самым ВАДА дало понять раз и навсегда, что спорт — это особая сфера деятельности, со своими правилами и законами.
Не нравится — играйте в городки на территории завода.
ВАДА разрубило ещё один гордиев узел — проблемы, связанные со спортивным питанием или добавками. Олимпийских чемпионов дисквалифицировали за употребление спортивного питания, содержавшего прогормоны: немца Дитера Бауманна, победителя в беге на 5000 метров, украинку Инессу Кравец, победившую в тройном прыжке, спринтера из Великобритании Линфорда Кристи. Мне казалось, что спортивное питание следовало рассматривать как альтернативу допингу — раз всё запрещено, то надо дать хоть что-нибудь взамен! Но нет, нельзя, спортивное питание содержало примеси анаболических стероидов, не упомянутые на этикетке, и ВАДА посчитало, что раз проба положительная, то это вина спортсмена и наказание неизбежно. Ещё раз: вся вина лежит на спортсмене, он должен быть чистым и вне подозрений. Точка.
При слове «чистый» меня всегда коробило, особенно когда ВАДА без устали повторяло, что оно защищает «чистых спортсменов». В Советском Союзе мы тоже защищали «чистых спортсменов», но при условии, что они следовали указаниям и схемам приёма, не добавляли того, что им не было разрешено и не взвинчивали в разы дозировки допинговых препаратов. Так что в моей жизни слова «чистый спортсмен» означали только одно: в запланированное время у него вышли все хвосты анаболических стероидов и «грязный» спортсмен стал снова «чистым» — то есть может выступать на крупнейших соревнованиях, не опасаясь быть пойманным на допинге.