***
Серое полотно от горизонта до горизонта. Пыль клубится в воздухе мёртвой взвесью. Она проникает даже под мои защитные заклинания, стоит только не обновлять их пару-тройку часов. Подышишь такой немного, умирать будешь долго. В последний раз, когда пыльная буря вышла за Барьерные горы, преодолев заслон, вымерли почти все деревни приграничья. Пыльные земли с тех пор продвинулись вглубь континента на полкилометра.
Детишки всё ещё косятся на меня каждый раз, когда я меняю код. Настолько тонкие чары, накрывающие группу из двадцати трёх детей и двоих сопровождающих, кажутся им чем-то вроде чуда. Не удивительно — большая часть из них никогда не сможет сотворить подобного. После того, как почти всё хоть немного способное к магии население погибло во время взрыва Сверхбашни, учить приходится даже тех, кому триста лет назад я бы настоятельно рекомендовала ограничиться школьным курсом. Впрочем, такой курс тоже остался в далёком прошлом. Там же, где и школы для всего населения.
— Привал, — объявляю я, когда чувствую скрытую под слоем пыли развалившуюся железнодорожную колею, из которой можно ещё вытянуть немного энергии.
Можно было бы идти до темноты, но лучше остановиться здесь.
Дети явно рады — плечи расправляются, усталые голоса звучат громче. Впрочем, какие они дети! Самому младшему тут четырнадцать, самой старшей — семнадцать, и все они по меркам нового мира уже взрослые и самостоятельные. Достаточно, для того, чтобы идти в сердце Пыльных земель, к горе Знак, в единственное место, где ещё можно проводить посвящения новых магов. Достаточно, чтобы умирать ради призрачной надежды когда-то восстановить равновесие мира и не дать ему полностью рассыпаться в пыль.
— Чувствуете силу внизу? — спрашивает один из самых мелких мальчишек. — Это старая дорога! Наставница Ночеведа, правда, что раньше повозки ездили по ним сами собой?
Я усмехаюсь. Неплохая чувствительность. Интересно, переживёт он этот поход?
— Сами собой повозки не ездят, хватит пересказывать крестьянские байки. Их тянула энергия башен, — от меня явно ожидают очередной истории о дивных временах без голода, болезней и необходимости ездить верхом, но лагерь ещё не поставлен, так что приходится привести их в чувство: — Почему стоим, чего ждём? Кто-то хочет спать прямо в пыли?
Разумеется, никто не хочет, так что самоходные повозки немедленно забываются. Я слежу за работой детей, обновляю знаки и прикидываю, сколько энергии понадобится на обратный путь. Хорошо, если столько же, но надеяться я давно себе запретила.
Конец