Что ты говоришь?
Д о к т о р. Я говорю, что может произойти интересный факт. (Читает газету.)
М а ш а (заглядывает ему через плечо, в газету). Ах, вот оно что! Оказывается, сегодня какой-то весенний физкультурный парад. Стихи Безыменского. Приветствие наркома. То-то, я смотрю, с утра на улицах народ, песни, музыка, солнце, аэропланы летают.
Д о к т о р. Аэропланы - это целая эскадрилья.
М а ш а. Что это за симпатичная морда? Кто это?
Д о к т о р. "Комсомолец Евгений Гусев, совершивший затяжной прыжок на парашюте с высоты шести тысяч восьмисот метров. Пролетел, не раскрывая парашюта, шесть тысяч семьсот метров. Парашют раскрыл на расстоянии ста метров от земли. Падал без парашюта около трех минут".
М а ш а (в ужасе и восхищении). Ах!
Д о к т о р. "Награжден почетной грамотой и автомашиной "ГАЗ". Вот это сердце! Наверняка можно сказать, что не курит.
М а ш а. Удивительно симпатичная физиономия! Такая простая, добродушная-добродушная, молодая-молодая! Наверно, девушки таких обожают. Но что меня удивляет - автомашина. Автомашина - это чудесно!
Д о к т о р. Правильно. После такого полета неудобно заставлять молодого человека ходить пешком. Минимум - на автомобиле.
М а ш а. Представляю себе, как он три минуты летел вниз головой. Через тучи, со свистом. (Медленно считает.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть... А он все летит... Ух, с ума сойти! В каком чудесном, молодом мире мы живем!
Звонок.
Д о к т о р. Кого там черт несет!
ЯВЛЕНИЕ VII
Входит страшно смущенная Поля.
П о л я. Марья Алексеевна... Пришли. (Неуместно хихикает.)
ЯВЛЕНИЕ VIII
Входит Завьялов, измученный бессонной ночью, с
мимозами и коробкой с туфлями под мышкой.
З а в ь я л о в. Не ожидала?
М а ш а. Я... просто растерялась.
З а в ь я л о в. Мимозы.
М а ш а. Да...
З а в ь я л о в. Тебе.
М а ш а. Мне? Спасибо!.. Поля, поставьте в воду.
З а в ь я л о в. Ах, доктор... Простите, я вас не заметил. Здравствуйте!
Д о к т о р. Здравия желаю!
З а в ь я л о в. Я так по тебе соскучился, Машенька, ты себе не представляешь. Однако как у нас стало хорошо! А где Изабелла Георгиевна?
М а ш а. Мама служит в "Интуристе".
З а в ь я л о в. Служит? Вот видишь, как хорошо! Женщина обязательно должна быть независима. Я всегда это говорил. Значит, в материальном отношении у нас в доме все в порядке?
М а ш а. Да. Более или менее.
З а в ь я л о в. Маша... Нам нужно поговорить.
Д о к т о р. Может быть, я, так сказать... (Хочет встать.)
М а ш а. Нет, нет, пожалуйста!
З а в ь я л о в (видит кота). А, Митька! Здравствуй, Митя! Здравствуй, толстый лентяй! Здравствуй, котюга! Какой у тебя чудесный мех! Как я рад тебя видеть! (По ассоциации дует на мех кота.) Вот это мех, а не то что... Что? Царапаться? Хозяина своего не узнал? А вот я тебя за это по морде, по морде! Пошел вон, дурак! (Выбрасывает кота вон.) Да! Виноват! Самое главное я совсем забыл. Поздравь меня. Вышел "Человек будущего". Вот, первый экземпляр тебе. (Дает Маше книжку.) Итак, все по-старому? (Обнимает ее.)
Д о к т о р. Может быть, так сказать...
З а в ь я л о в. Ничего, вы у нас свой человек. Вас мы не будем стесняться. Правда, Машенька? Мы не будем стесняться доктора? Ну, дай я тебя поцелую нежненько-нежненько.
Д о к т о р. Гм! (Испускает неопределенный, но довольно грозный грудной звук.)
М а ш а. Нет, нет... Ради бога...
З а в ь я л о в. Боже мой, ты совсем одичала! Чудачка! Да! Виноват! Самое главное, я совсем забыл. У меня для тебя подарок, сюрприз. Я тебе приобрел... (Идет за туфлями.) Вот-с! Как тебе нравится? (Показывает туфли.) Не правда ли, чудесные туфельки? Доктор, как вы находите? Люди должны носить удобную, изящную и красивую обувь. Не правда ли? Видишь, какой я стал внимательный!
ЯВЛЕНИЕ IX
Входит Лаутская, прекрасно одетая, в заграничном
духе, в вязаное. Она с лорнетом.
Л а у т с к а я. Эти американцы меня совсем замучили. Поля, как можно скорее чашку кофе! Граждане! Павел Николаевич! Маша! Я вас не понимаю. Такой чудесный, совершенно исключительный день, а вы сидите дома. Безобразие! Вы себя обкрадываете. (Замечает Завьялова.) Кто это? (Смотрит в лорнет.) Батюшки! Иван Васильевич! Какими судьбами?
З а в ь я л о в. Здравствуйте, Изабелла Георгиевна!
Л а у т с к а я. Голубчик! Как я рада вас видеть! Садитесь, садитесь! Кофе-то они вам, по крайней мере, дали? Поля! Налей Ивану Васильевичу кофе.
З а в ь я л о в. Мерси!
Звонок телефона.
Л а у т с к а я. А, боже мой! Это, наверное, меня. Несчастье! (Подбегает с чашкой в руке к телефону.) Алло!.. Да, да! (Говорит по телефону по-английски, иногда вставляя русские слова "Торгсин", "Шарикоподшипник". Затем переходит на немецкий язык. Потом - на французский. Прощается, вешает трубку.) Ничего не поделаешь. Через полчаса надо ехать с американцами на "Шарикоподшипник". А вечером - с французами к Таирову. Надоело, хуже горькой редьки. И так всю жизнь.
З а в ь я л о в. Оказывается, вы прекрасно владеете языками. А я и не подозревал.
М а ш а. Мама окончила Бестужевские курсы.
Л а у т с к а я. Ну, так рассказывайте же, рассказывайте.
З а в ь я л о в. Да что ж говорить? Устал, вот и все. Я сегодня всю ночь не спал. Ходил по Москве. Нервный подъем, а теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Впереди еще много времени. Когда-нибудь я вам все расскажу. Всю свою одиссею. Это было ужасно! А сейчас мне необходимо отдохнуть. Спать, спать... Простите, я пойду к себе. Доктор, надеюсь, вы у нас обедаете, мы еще увидимся? Машенька, зайди ко мне на минутку. (Подходит к двери своей бывшей комнаты.)
Д о к т о р. Однако...
М а ш а. Ваня!
З а в ь я л о в (томно). Да, детка? (Открывает дверь.) Что это?
М а ш а. Теперь в этой комнате кабинет Павла Николаевича.
З а в ь я л о в. Как - Павла Николаевича?
М а ш а. Он там живет и принимает больных.
З а в ь я л о в. Временно?
М а ш а. Нет, постоянно.
З а в ь я л о в. То есть как постоянно? Это ж моя комната!
Л а у т с к а я. Когда вы уехали, мы предложили ее Павлу Николаевичу.
З а в ь я л о в. Позвольте... Однако! Это довольно странно!
М а ш а. Очень печально, но... Павел Николаевич уже здесь прописан.
З а в ь я л о в. Позвольте... А я? Позвольте! Я не совсем понимаю. Что же это происходит? В мое отсутствие в мой дом врывается совершенно посторонний человек, захватывает мою жилплощадь и, пользуясь деликатностью моей семьи, нагло прописывается в моей комнате.
Д о к т о р. Однако!
М а ш а. "Мой" дом. "Моя" жилплощадь. "Моя" семья. "Моя" комната. Во-первых, дом не твой, а общественный, коммунальный. Жилплощадь не твоя, а того, кто ею фактически пользуется. Семья - это предрассудки и пережиток, от которого давно пора отказаться. И вообще - чтоб больше не было никаких недоразумений, я вышла замуж за Павла Николаевича.
З а в ь я л о в. Что? Когда?
М а ш а. Это не важно. На днях.
З а в ь я л о в. Как же ты посмела?
М а ш а. Я уже не люблю тебя.
З а в ь я л о в. Ах, ты уже не любишь меня? Ты уже любишь его? В таком случае я запрещаю тебе. Слышишь, запрещаю! Это гнусно! (Крутит ей руку.)
М а ш а. Ты рехнулся! Ай! Ты мне делаешь больно. Пусти! Паша, скажи ему, чтобы он не смел.
Д о к т о р. Иван Васильевич! Вы ей можете растянуть сухожилья, и тогда получится очень скверная штука.
З а в ь я л о в. Ах, так? Сухожилья? Благодарю вас. Куда мне теперь прикажете деваться? Где я теперь буду жить? Под забором? В канаве?
Л а у т с к а я. Успокойтесь, Иван Васильевич, мы для вас что-нибудь придумаем.
М а ш а. Знаешь что, Ваня? Пока что тебя свободно можно устроить тут, в проходной комнате, где раньше жил Павел Николаевич. В ней, правда, нет окон, немножко темно, но ведь ты работаешь больше по вечерам.