Ли прислонилась к столу. – Я сбежала, потому что почувствовала себя… неуютно, – сказала она серьезно. – Мне нужен был свежий воздух, чтобы я могла думать.
Арджи наклонила голову. – Тебе неуютно со мной? А ты бы не хотела накинуть халат или что-нибудь еще? Должна заметить, что из-за твоей груди очень трудно сконцентрироваться. – Она улыбнулась, надеясь немного приподнять настроение.
– Я не хочу халат. – Она выдернула кружку Арджи из рук и с громким стуком опустила на стол. – Не то, чтобы ты делаешь мне неуютно, это была такая ситуация. А ты сводишь меня с ума! Ты сначала злишься, потом улыбаешься, затем шутишь о моей груди. – Она скрестила руки на груди снова. – На этот раз я не думаю о сексе!
На какой-то момент Арджи потеряла дар речи.
– Я ответила на все твои вопросы? – Не ожидая ответа от Арджи Ли повернулась на пятках и пошла к холодильнику. Она вытащила Пепси и открыла банку. С удовольствием отхлебнув, посмотрела на Арджи из-за банки. – Мы закончили?
Арджи кивнула. Она пыталась скрыть улыбку и не рассмеяться, и лишь только качнула головой.
– Как скажешь. Ты такая милая, когда ворчишь.
– Аргх! – Ли поставила банку и подбежала к Арджи. Она подняла руки, потрясла ими, изображая, что душит. – Ты пытаешься свести меня с ума! Я знаю. – Когда Арджи только моргнула в ответ, Ли в раздражении опустила руки. Она схватила банку Пепси и потопала в сторону ванной, громко выкрикнув то, что Арджи недавно пробормотала.
– Женщины!
Арджи копошилась на кухне некоторое время, слыша, как включился душ в ванной. Потом она вспомнила, что в холодильнике есть средство от ее черного глаза. Она достала стейк, промыла его в раковине и налила себе чашку кофе. Подпрыгнув и сев на прилавок, она положила стейк на опухший глаз и стала пить темную жидкость, мечтая о сигаретах.
Ли вышла из спальни через несколько минут. Быстро приняв душ, она не удосужилась просушить волосы феном. Ли одела тонкие серые штаны и зеленую футболку. Каким-то образом ей удалось сделать глаза еще более голубыми.
Арджи спрыгнула с прилавка и пошла в гостиную следом за Ли. – Чувствуешь себя лучше?
– Иисус Христос! – Ли замутило, когда Арджи сняла стейк с глаза, который оставил розовое, кровяное кольцо вокруг обесцвеченной плоти. – Боже, Арджи, это отвратительно.
– Это идеальное лечение синяков, девочка. Судя по реакции, мне кажется, что ты не присоединишься ко мне на стейк и яйца в обед?
Ли покачала головой и рассмеялась. – Что это у тебя за навязчивая идея с едой? За последние несколько дней у тебя не было такого аппетита. – Она указала на стейк, который уже уютно лежал на глазу. Она села на диван, подложив ногу под себя.
– Я не одержима едой. – Арджи вернулась на кухню, положила стейк в упаковку и вернула его в холодильник. Затем помыла руки и лицо, перед тем, как присоединиться к Ли, которая наблюдала за дождем сквозь стеклянную балконную дверь. Она пощекотала ступню девушки. – У меня есть другие вещи, которыми я больше одержима, чем едой.
Ли притворно удивилась. – Пятки? – Она скривила лицо. – О-о-у… я едва ли могу посмотреть на свои пятки, а тем более, на чьи-то еще.
Нет, – нетерпеливо сказала Арджи, снова пощекотав стопу. – Не пятки. Ты. Вся ты.
– О, – самомнение Ли счастливо запело. – Этот план я могу оставить про запас. Итак, – она замолчала и дернула подбородком в сторону дождливого мрака, который они наблюдали с дивана. – Что ты хочешь делать сегодня? Я хочу сходить посмотреть, как автосервис работает над моим грузовиком. – «Этим засранцам лучше не пялиться на маму, когда они будут ее закрашивать».
– Хорошо, – Арджи начала мягкий массаж ступни, которую держала в руках, – на самом деле в Сиэтле есть кое-кто, кого я бы хотела увидеть. – «Что ж, начнем». – Это женщина, которая была вторым пилотом моей бабушки.
– Ты же помоешь руки перед тем, как снова прикоснешься ко мне, да? – Ли отобрала ногу у Арджи и наклонилась вперед, заинтересовавшись. – Она была тем пилотом, который пытался спасти твою бабушку, правильно? Ничего себе, должно быть она совсем старая.
Арджи посмотрела на руки. Пожала плечами и положила их на колени. – Да, это она. Ей, вероятно, за восемьдесят. Прошло шестьдесят лет после войны. – «Иисус, Мария, Иосиф. Я даже не могу представить ту сладкую, рыжеволосую девчушку Люси старой. Значит ли это, что я совратила младенца Ли? – Я просто надеюсь, что, возможно, она расскажет мне о моей бабушке. Мама предложила повидаться с ней, если я буду в Сиэтле. И я хочу попытаться и поблагодарить за то, что она сделала для меня».