По очкам, выставленным, нашим, созданным на скорую руку, жюри впереди всех «шли» два оборотня и один тхае, кажется из рода Раши. Вот их и отдали на растерзание трем, усиленным двойняшками, группам.
Ну-у-у-у, что вам сказать? Слабый этот «сильный пол», сла-бы-й. Хотя было смешно наблюдать к чему готовы прибегнуть мужчины, лишь бы дети наконец-то замолчали и соизволили сделать то, о чем их просят. Расставшиеся навсегда с: расшитыми кожаными поясами, бусинами с перьями из волос (оборотни и тут хотели отличиться), любимыми ножнами (хорошо еще додумались ножи не отдавать), вышитыми жилетками и прочей мелкой (и не только) галантереей, измученные и несчастные, те самые двое оборотней и один тхае вышли в финал. Дети таки спали в своих кроватях. Их мамы к концу соревнований, по мере выбывания конкурсантов, со слезами на глазах — от смеха — подходили ко мне и благодарили за:
а) предоставленный отдых;
и б) отличное развлечение.
Пятый этап перенесли на вечер. Ну, во-первых, всем, а особенно конкурсантам, необходимо было отдохнуть и перекусить, а во-вторых, финалистам срочно нужно было сменить одежду на национальные костюмы оборотней и перевести дух.
Мне же пришлось вести «высоких» гостей на обед, то есть, торжественный прием пищи. Зал столовой, где должно было проходить сие знаменательное событие, украшали мои дети под присмотром Эфы и Томаниса. Отец же присматривал — уже по моей просьбе — за этими двумя. Учитывая то, что это походная кухня получилось очень даже ничего, я бы даже сказала мило. Чувствовалось, что здесь приложила свою нежную ручку женщина.
Я благодарно посмотрела на бабушку — все же мне еще трудно так называть эту женщину. Та стояла недалеко от входа, обнимая-придерживая возле себя мои «цветочки». С Янке это было сделать сложнее всего, потому как одновременно обнимать и придерживать кого-то, кто выше тебя, очень неудобно — знаю по собственному опыту — проще провести захват и держать, зажатую у себя под мышкой, шею конкретно этого обнимаемого, чем я в принципе часто грешила, когда хотела «достучаться» до его сознательности-ответственности-взрослости (нужное подчеркнуть). Обычно все это заканчивалось у нас смехом и дружеской потасовкой, малышня налетала сверху, валила нас на пол и уже все вчетвером весело барахтались, пытаясь противников довести до икоты от смеха.
Сейчас дети жадными взглядами «пожирали», стоящего рядом со мной Повелителя, пытаясь вырваться из захвата Эфы, пока та отвлеклась на очередное препирательство с Томанисом. Бедный папа поочередно, то закатывал глаза, то взглядом пытался мне передать, что именно он со мной сделает за такое поручение, после того как вся эта катавасия закончится. Я же надеялась отделаться достаточно легко бутылкой фирменного оборотничьего «вырвиглаза», который мне по случаю презентовали аж в двойной количестве.
— Прошу, морэ Алдонэрэй, — тянуть за собой вампира не пришлось, так что уже через минуту мы сидели за столом.
Столы поставили так, чтобы соответствовать нашим традициям и в то же время я могла пообщаться с гостем. Два стола побольше, отдельно для женщин и мужчин, стояли вдоль стен, параллельно друг другу, за ними и разместились наши с вампиром сопровождающие. Перпендикулярно им, под третьей стеной, поставили два стола поменьше, торцы которых стояли совсем близко друг к другу, а сами они соответственно относились, визуально разделенные небольшим расстоянием, к женской и мужской половине. Вот у этих самых торцов, по обе стороны от небольшого прохода, и расположились мы с вампиром. Рядом и в то же время не вместе. Дальше за его столом расселись мои друзья и родные, включая злого и ревнующего Дера, по крайней мере, он обещал держать себя в руках. За моим же небольшим столом быстро заняли свои места Эфа и дети. Причем эти мелкие вредители смогли оттеснить свою прабабку и «приземлиться» возле меня, а старшей родственнице ничего не оставалось, как пристроиться в самом конце.
— Удивительно тепло находиться в Вашем окружении, — уже перейдя к десерту, завел разговор Повелитель, — чувствуешь себя лучше, чем дома.
— Что же Вас так удивило, морэ? понять, почему он так воспринял атмосферу в обеденном зале было интересно, все время приема пищи и я, и он молчали я, потому что не хотела лишний раз смотреть на брызги крови на посуде от почти не прожаренного мяса, чем руководствовался он в своем молчании, можно было только догадываться — то ли сильно проголодался, то ли опасался напугать присутствующих кровавой улыбкой, — Или у Вас обеды происходят иначе? богатое воображение сразу подсунуло картинку длиннющего черного стола, на котором лежит, одетая в белое платье, девушка и он с оскаленной ухмылкой, открывающей окровавленные клыки, склоняется над дамочкой.