Глава 13 Заговорщицкая.
— И-и-и р-р-раз, и-и-и р-р-раз, и-и-и р-р-раз, два, тр-р-ри, за-а-апе-е-е-евай! громоподобный глас разносился на всю округу, отдавая вдалеке эхом.
— Мы бравые кавалеристы — последовавший залп хора по команде, подбросил мое вялое тельце на кровати на добрых полметра.
Я застонала спросонья. Ну какие, у нас кавалеристы-ы-ы?! Кто ж так издевается над бедной, несчастной женщиной, заснувшей только под утро. И не надо думать обо мне всякие пошлости, сами такие. Мой недосып объясняется очень просто я полночи успокаивала Эфу.
Ну да, где-то через час после разговора с Ниэлсом, решив самые неотложные вопросы, наведавшись на стройку своего дома и получив порцию разрядки негативных эмоций в борьбе с пэ-бабом. В общем, успокоенная и умиротворенная забрала к себе Эфу и заперлась, если можно так выразиться (прикрепила большой лист бумаги, на котором черным по белому был нарисован череп с перекрещенными костями внизу), в своем «кабинете» в компании бутылки замечательного цитрусово-шоколадного шестидесятиградусного кёра.
Сначала мы просто поговорили «за жисть», потом за нее выпили, дальше разговор пошел о замужестве, во время чего я плавно подвела ее к разговору о Евиде, а дальше
Первую ее реакцию я пересиживала под столом в обнимку с дорогой мне бутылкой и двумя стаканами из эльфийского стекла. Когда все, что можно было разгромить, было разгромлено — причем громила Эфа грамотно, то есть ничего архиважного порвано или сломано не было, а все так по мелочёвке, которую не жалко ради успокоения нервов любимой родственницы — начался конструктивный разговор и обсуждение дальнейших действий с поправкой на характер и предполагаемую реакцию Эфиной приемной дочери (все же она ее лучше знает). Третьим, заключительным аккордом стало более близкое знакомство с содержимым, трепетно оберегаемой мной до этого, бутылки и рассуждения Эфы на тему скоротечности времени: «я ж ее во-о-от, такусенькой совсем недавно на руках держала», «у нее такие ручусеньки малюпусенькие были, пухленькие, мягонькие, а кожа как шелк». Закончилось все это закономерным: «вот, хоть эту доченьку сама пристрою, а там уже и за тебя взяться можно будет».
В общем, расстались мы на очень дружеской ноге, ну, в смысле я ее, волоча ноги, до соседней с моей, палатки дотащила, в кроватку уложила и одеяльцем укрыла. Как добралась до собственного лежбища — помню смутно. Вроде бы Дер, — который после моей встречи с вампиром, ходил за мной по пятам и все время хмурился, чем отпугивал от меня особо ретивых, — помог добраться до родимой подушки и даже снял ботинки с ног перед тем, как уложить. И все, полный провал.
А утро, как всегда, началось незабываемо. Нет, мы не начали готовиться к конкурсу строевой песни. Просто одному (самому смышленому) из шести выживших на заставе Иазара, предложили остаться у нас, и Даккар, преследуя свои меркантильные цели, заграбастал его себе.
Иафр, зэ-рэйшарт, а по-простому до недавних событий на заставе исполняющий обязанности заместителя командира заставы по учебной части и воинской подготовке, дядькой был серьезным, о чем говорили не только его внушительная внешность, но и то с каким рвением он дорвался до воспитания своих теперешних подчиненных. Сразу видно, хавриец соскучился по своей любимой работе. Вот сейчас он их муштрует, воспитывая дисциплину. Жалко только, что рвение у него это проснулось очень рано с рассветом.
Тут и на здоровую, не похмельную голову в такую рань просыпаться тяжело, а уж после попойки
Собрав остатки сил в кучку и заткнув возмущенные посылы желудка, решила все же выйти и попросить проводить маршировку в другом месте, а не у меня под боком, но не успела.
Меня опередила Эфа. При очередном «и-и-и-и р-р-раз» послышался свист летящего предмета, звонкое «бум» и непереводимая игра слов, прошепелявленная мужским голосом, которую в приличном обществе не произносит даже отъявленные грубияны. В заключение удовлетворенный хмык Эфы и гробовая тишина, повисшая на обычно с утра оживленном пятаке между палаток.
Любопытство уже прогнало остатки сна, а фантазия подсовывала яркие картинки сценок произошедшего. Тишина все еще стояла полная и даже молодые стражники не решались ее нарушить. И их в этом можно понять.
За прошедшее время Иафр просто-таки довел дисциплину у стражи до уровня рефлексов. Они и при Даккаре не очень-то расслаблялись, а тут вообще, что называется «гайки закрутили». Рядовые стражники, осознавая величину опыта и понимая необходимость проводимых учений — скорее уж мучений — старались, но все же немного побаивались своё новое начальство.