Сквозь безукоризненно чистые стекла витрины на пару глядели все те же деревянные столики, барная стойка, венские стулья с гнутыми ножками, выставка ретро-фотографий на стенах… Николь вспомнила как часто приходила сюда вместе с друзьями… и Сэмом. Как он ждал ее с другой стороны улицы, твердо приняв решение ни за что не входить, и всем своим видом демонстрируя это заведению - иначе дверная ручка просто не поддалась бы. Теперь вместо Сэма ее точно там же дожидался Майк.
“Как жаль, что нельзя раздвоиться!” — грустно подумала Николь. И тут же отогнала мысль, стараясь четко визуализировать список еды, который хотела увидеть внутри “Ред Роуз”. Она ведь уже стояла на пороге, и если не сделать мысленный заказ заранее, то ничего не получится.
Сквозь стекло падали косые лучи солнца, в них медленно кружились пылинки. На столике лежал в точности выполненный заказ: сырная и колбасная нарезка, овощное рагу, бефстроганов в сливочном соусе, грибной крем-суп… Николь вдруг стало стыдно: раньше она приходила сюда за кофе и булочками с корицей, а теперь аппетиты возросли в разы. И ведь нечем да и некому отплатить за регулярные угощения… “Впрочем, я ведь будущая мама и ем за двоих, — мысленно оправдала себя девушка. — Уверена, что “Ред Роуз” отнесется с пониманием”. Кафе, исполняющее желания, с первой встречи полюбило Николь — только ей всегда было открыто, при условии, что посетительница заходит одна. Всем остальным вход был заказан.
В этот раз она не стала задерживаться перед фотографиями — все равно давно их изучила за множество посещений. Николь переложила в корзинку уже упакованные невидимым официантом блюда, по своему обыкновению искренне поблагодарила пустоту зала и вышла не оборачиваясь.
На улице Майк забрал у жены корзинку со снедью и предложил локоть. Супруги прогулочным шагом направились к району Дома Судьбы — именно там находилась облюбованная ими квартира.
Они не заметили, как минуту спустя из “Ред Роуз” вышла вторая Николь и скрылась в противоположном направлении.
***
Сэм давно проснулся, но причины вставать не было. Причины жить не было. Не было вообще ничего. Он лежал на тахте прямо в одежде, которую не менял уже несколько дней. И думал о Николь. Ему казалось, что в комнате до сих пор витает запах ее волос, хотя последний раз, когда любимая ночевала у него, был очень давно. Вот кресло, в котором он спал, когда здесь была Николь и нельзя было лечь с ней рядом. Вот тарелка, на которой он подносил ей завтрак, и кружка, из которой она пила кофе. Кружка, которой касались ее губы…
С размаху Сэм впечатал кулак в стену. Костяшки были сбиты в кровь — он завел привычку замещать душевную боль физической. Когда вторая становилась невыносимой, первая немного отпускала.
Через какое-то время он все же поднялся, чтобы ополоснуть лицо и смыть с рук кровоподтеки. В зеркале отразились пустые глаза с опухшими веками и мешками и… борода. Сэм не утруждал себя бритьем, и новый облик лишил его возраста — теперь Детектива вообще было не узнать.
Джульетта пару раз пыталась проведать его, и сначала чуть не убежала с криками. Добрая девушка всегда симпатизировала ему, честно говоря, даже намного более чем симпатизировала. Но Сэму нечего было дать взамен. Она так много для него сделала: не дала умереть с голоду, вылечила, когда он был при смерти после какой-то очередной битвы за Город…
Город… Говорят, Николь придумала ему имя. Теперь его зовут Аленор.
Николь…
Джульетта не раз звала его в Имение, вопреки своему обыкновению наплевав на то, что сказала бы Мадам. Белокурый ангел хотела быть рядом, чтобы не дать Сэму довести себя до свинского состояния. Но как раз в Имении Сэм вцепился в глотку Майка, одурев от желания придушить ублюдка. Нет сомнений, что он своими темными штучками околдовал Николь, подчинил ее себе, по своей воле она бы никогда, никогда… Но оказалось, что Николь ждет ребенка. И тогда руки Сэма разжались сами собой — он не мог позволить себе убить отца малютки, в котором будет как минимум половина от любимой. Тем более, что сама Николь лишилась папы еще в детстве. И неважно, каким обманом ее вынудили к зачатию этого дитя — Сэм был не в праве такое совершать. Он отпустил Майка и тут же убрался из Имения, оставив Джульетту оттирать кровь с пола. А бедняжка ведь так боится крови… Права была Ванесса, первая жена Сэма: от него один вред. И он никчемный детектив.
Бесцельно слоняясь по комнате, Сэм подошел к мутному окну, которое едва пропускало свет. На улице давно не стало колдовского тумана, но из-за грязных потеков городской пейзаж был покрыт серой пеленой. Сквозь эту пелену упруго шагала девушка… Детектив поперхнулся от неожиданности. Николь во плоти натурально пересекала улицу прямо под окнами Сэма Беккета, а он беспомощно смотрел на это чудо и не знал, что делать. Преследовать беременную замужнюю женщину, спешащую по своим делам, недостойно даже при детективном расследовании. Да и что нового он может ей сказать?
— Найти, найти повод, — пробормотал Сэм. Руки уже сами собой начали шарить по комнате, в надежде найти предлог, чтобы помчаться за Николь.— Что-нибудь ей передать… Какую-то вещь, которую она здесь забыла…
Сэм в отчаянии метался от чашки к ложке, от книжки к рубашке. Как же он приблизится к возлюбленной, если от него, должно быть, разит, как от…
Сэм рванулся к окну: девушка почти завернула за угол, вот-вот перестанет быть видно, куда за ней бежать! В чем был, босой Детектив выскочил на лестницу.
Размякшее от пассивного образа жизни тело уже не выдавало былой прыти. Бежать было трудно, Сэм быстро сбил дыхание, которое раньше, благодаря тренировкам, никогда его не подводило даже на длинных дистанциях.
Девушка будто растворилась, и догнать ее надежды не было. Разве что бежать наугад, не разбирая дороги. Может, и не было никакой Николь — ведь она и так мерещится ему повсюду. Это очередной мираж. Сэм разозлился на себя и снова врезал кулаком по ближайшей стене. Боль ненадолго собрала Детектива воедино.
— Посмотри на себя, — прошипел он. — Как ты жалок.