Герон как раз забился в угол, дрожа последней шавкой, когда в патлы, отвесив перед этим отменную пощечину, вцепилась вырванная рука. Вопя от страха, лекарь отодрал живую-неживую руку вместе с клоком волос и отшвырнул ее подальше от себя. Не заметив подобной каверзы, ассасин Вогнар наступил на склизкую, мгновенно разложившуюся плоть и нехорошо поскользнулся, выругавшись. Невероятно для своего плотного телосложения он изогнулся, и, собственно, именно подобный гимнастический пасс спас смелого воина от подлого удара. Схватив с пола руку, Вогнар в бешенстве замахал ею, нанося нежити оглушительные шлепки. И так его самоотверженность в борьбе с врагом раззадорила лекаря, что Герон воспылал героическим желанием вступить в яростную схватку. Он даже голову гордо приподнял, как вдруг в стену врезался хлюпкий табурет и прыснул в разные стороны острыми щепами. Схватив поломанные ножки, Герон вскочил на ноги, поднял руки и с криком «Да пребудет с нами сила Всевышнего!» скрестил ножки над головой в форме креста.
На одно короткое мгновение в комнате наступила невероятная тишина. Все до единого – и воины, и нежить – остолбенели, глядя на маленькую щуплую фигуру. Герону казалось, что его смертоносный крест прямо сейчас засветится ослепительным пламенем. Неописуемый восторг охватил лекаря, и тут какая-то дрянь в три локтя высотой ловко подпрыгнула, вырвала одну ножку из слабых рук Герона да еще и хлопнула ею лекаря по голове. Тот отлетел к стене, у которой атакующие зажали Бигдиша с перепуганным мальчиком, и со всего маху шибанулся об нее. Тут же домик затрясся, как в предсмертной судороге, подгнившие опоры странно всхлипнули, и стена обвалилась, открывая вид на темную холодную улицу, заваленную старым, давно сгоревшим пеплом и снегом.
Изумленно вытаращилась нежить. Оторопев, в темноте снежной улицы оглянулись Стаффорд и Лукай, прижимавшиеся друг к дружке спинами и ловко отражавшие удары атакующих тварей.
Схватка переместилась под черное небо, где воины чувствовали себя свободнее.
– Вы живы, друзья мои. – С брезгливой гримасой на лице Ламберт спихнул уродца, насаженного и застрявшего на мече.
– Живее некуда, – отозвался Стаффорд, ловко протыкая то, что раньше являлось гномом, а теперь, распространяя вокруг себя зловоние, с ревом и воплем кидалось на рыцаря.
– Это точно! – подтвердил Лукай, и с этими словами он обернулся и рубанул со всего маху по голове оскаленную девицу, летевшую на Стаффорда.
Ламберт только усмехнулся, краем глаза посмотрев на эту парочку, вполне гармонично дополнявшую друг друга в бою.
До самого рассвета продолжалась схватка и, когда ночь сменилась сумраком, усталые люди уже не держались на ногах. Если на пепелище еще оставалась нежить, то она в испуге забилась в дыры и подвалы, чтобы не нашли.
– Деревню нужно сжечь! – Перепачканный дурной неживой кровью Стаффорд выглядел паршиво: светлые волосы стали бурыми, а на скуле имелся заметный кровоподтек.
– Цапнули? – тихо спросил Ламберт, нахмурившись.
– Нет, – скрипнув зубами, Стаффорд злобно оглянулся через плечо, где Лукай, хлопая по щекам, пытался привести в чувство Герона, вызволенного из каменного завала, – этот… – рыцаря передернуло, – задел. Случайно.
Спрятав ухмылку в усы, капитан только кивнул и обтер окровавленный меч снегом.
* * *Они оставили за спиной полыхающую деревню. В светлеющее небо поднимались черные столбы дыма.
– Вот Бетрезеново отродье! – зло пробормотал Стаффорд, резко останавливая коня.
– Мы его так часто поминаем, – раздался насмешливый голос Бигдиша, – что он, наверное, волчком вертится в подземном пламени. – Тут он вздрогнул и растерянно протянул: – Беру слова обратно!
Отряд застыл в немом изумлении, ведь перед ними открывалось ущелье между двумя отвесными скалами с невысокими, изломанными ветром соснами. Высоко над головами клонились друг к другу две острые заснеженные вершины; казалось, еще одно мгновение, и они осыплются чудовищными валунами на головы странникам.
– Что это? – Лариэлл ткнул пальцем в снег, в котором что-то блеснуло.
Он легко спрыгнул с лошадки, ткнув Бигдиша под ребра острым локтем, и вытащил из снега болтавшийся на порванной цепочке с крупными звеньями драгоценный герб Ольвэ.
– Семейный знак! – Рыцарь с узкими черными усиками-стрелочками над тонкими губами, добавлявшими презрительности аристократическому лицу, подъехал к мальчишке и вырвал из его рук украшение.