Она бросила взгляд на свои руки, где блестело новехонькое, только что переделанное обручальное кольцо с тремя бриллиантами, которые Макс привез с собой в Англию более шестидесяти лет назад. Это была идея Танде вставить их в обручальное кольцо. Мандиа нашла ювелира. Как только Амбер сняла кольцо, подаренное ей Танде, чтобы вставить туда камни, она поняла, что это правильно, так и должно быть.
Она снова посмотрела на свою семью, сидевшую спокойно в ожидании начала церемонии. Почувствовала укол в сердце и задумалась о том, как бы сейчас чувствовал себя Макс. Ей удалось добиться такого результата: собрать воедино всю семью в этом месте и в этот момент. Франческа сидела рядом с Анджелой, и они не бросали друг на друга уничижительных взглядов и не пытались обмениваться колкостями. Амбер скрыла улыбку. Отец, наверное, не мог себе и представить, что когда-нибудь такое станет возможным. И все же многое из того, что разыгрывалось прямо у нее на глазах, случилось благодаря Паоле. Когда Амбер была особенно нужна Паола, та сразу же пришла на помощь к ней и к Танде. Все это заняло почти сорок лет, но первые шаги на пути к примирению и дружбе были сделаны.
У себя за спиной Амбер почувствовала какое-то движение. Глава партии и министры, которые должны были сформировать новое правительство, вошли в зал. Танде будет назван последним, и тогда он принесет присягу перед телекамерами и собравшейся толпой иностранных журналистов. Она знала, что многие из них прибыли сюда из Лондона, Парижа, Нью-Йорка и Рима только ради них с Танде. Интерес к семье Амбер Сэлл и Танде Ндяи, который журналисты начали проявлять еще задолго до их свадьбы, достиг своего пика во время побега Танде из Бамако. Теперь, когда он вот-вот должен был стать президентом, существовала опасность, что прежняя шумиха вокруг его побега, который журналисты считали не самым лучшим поступком в его жизни, может затмить сегодняшнее торжество.
Амбер повернула голову, чтобы проверить, все ли в порядке с ее сложным головным убором — блестящим шелковым платком, полученным в подарок от жены президента Ганы, страны, куда Танде направился сразу же после побега. Она тоже была среди приглашенных. Наряд Амбер был изготовлен из такого же шелкового материала: это были тесно облегающая юбка и топ с корсетом. Ей не хотелось надевать традиционную малийскую одежду, которая смотрелась бы довольно нелепо на европейке, как говорила она Танде неделю назад. Но присланные ей от мадам Куфуор головной убор и прекрасные золотые серьги невозможно было не надеть, это и решило вопрос. Почти в самый последний момент Мандии удалось найти ткань такого же цвета, и великолепный наряд был изготовлен буквально за один день. Очень немногие белые женщины могут правильно носить подобное платье и мало кому оно идет — так заверяла ее Мандиа, когда они закалывали булавками одежду по фигуре, — но у Амбер это получалось.
В дальнем конце зала заканчивали последние приготовления, чтобы Танде мог пройти по красной ковровой дорожке прямо к подиуму и гостям, которых теперь попросили встать. Звук двух выстрелов из старинных пушек, отдаленная дробь барабанов начали проникать в окна. Старое и новое. Амбер смотрела на мужа. Теперь он стал более поджарым и худым, чем был тогда, когда они впервые встретились. Бесконечные переговоры и совещания, затягивающиеся допоздна, бремя ответственности, которое теперь легло на его плечи, сделали свое дело — он изменился и внешне.
На Танде был белоснежный традиционный народный костюм и головной убор. Танде двигался так же, как всегда: легко, бесшумно, грациозно. Позже, когда от торжества перейдут к застолью, он переоденется в европейский костюм-тройку, которую она купила ему в Лондоне на прошлой неделе. Новое и привычное. Африка и Европа, Запад и остальной мир, как Танде любил шутить.
Амбер затаила дыхание и сжала руки. Она сделала над собой усилие и улыбнулась окружающим, обведя всех взором, как заранее готовилась. Потом она заметила на себе взгляд Паолы, и ее улыбка стала еще приветливее.