Дорога к мечте

— Подожди, Гранечка, объясни!

— Ну ты же не толстая!

— Граня, ты меня удивляешь!

Так закричали одновременно все три тётеньки. А мама ещё и схватила Агриппину за руку.

— Граня, девочка, чтобы я не думала о тебе плохо, чтобы не волновалась, ты давай-ка соберись, спокойно и обстоятельно ответь на вопросы — и иди по своим делам, — с дрожью в голосе попросила мама.

Критик и другой литературный работник шумно подхватили мамину просьбу, засуетились вокруг девочки. Запрыгали слова: «веротерпимость», «проблемы инвалидов», «педофилия», «гомосексуализм», «патриотизм», «подумай, Гранечка»…

А Граня неожиданно поняла: маме не так уж и важно, что она думает на самом деле. У неё есть концепция — и эту концепцию нужно во что бы то ни стало подтвердить примером. И чтобы этот пример обязательно исходил от этого самого подопытного «читателя-подростка», взволнованного проблемами. Вообще она, Граня, маму интересовала очень. А вот сейчас — сейчас маме хотелось, чтобы Граня была тем самым среднестатистическим подростком… В другой раз Агриппина с удовольствием бы маме подыграла. Сейчас же это было совершенно невозможно!

— Что тебя волнует?

— Волнует что?

— Какие проблемы нужно отразить?

— Какие для тебя самые важные?

— Какие?

— Какие?..

Сердце у Грани колотилось. Она смотрела на взбудораженных тётенек — все они казались ей некрасивыми, а мамина подруга-критик так особенно. Некрасивые — и неважно, зато умные, интеллигентные, о проблемах беспокоятся… Так чего же тогда ей, Агриппине, переживать по поводу собственного несовершенства?

Но переживать хотелось.

Не то что хотелось — оно само переживалось…

Кастинг начнётся через восемь минут.

— Проблемы какие волнуют, проблемы… — неожиданно среди этого гвалта шумно вздохнула Агриппина. — Больше всего меня волнует, какой я человек — если вы хотите знать. Что я собой представляю, на какие поступки я способна, какое впечатление произвожу. Именно Я! Я — саму себя больше всего интересую. А проблемы разводов, педофилия и прочая наркомания меня волнуют в самую последнюю очередь. Да! Вместе с проблемами субкультур и приёмных животных.

И пока подруги ошарашенно смотрели на девочку, мама протянула: «Что-о-о?» А Граня ещё и добавила:

— А ещё меня интересует — любят меня или нет. Сильно или не очень. Какое-то время будут любить — или всегда. Могу я кого-то любить — или это всё только привычка. И ещё я хочу делать то, что хочу! Вот!

Схватив со стола планшет, она сунула его в рюкзак, рюкзак закинула за спину — отчего вставленные в планшет наушники просвистели в воздухе и щёлкнулись о металлическую пряжку на юбке тёти Лизы-критика.

Рывком открыв дверь, Агриппина Градова зашагала в прихожую.

Мама бросилась следом.

— Я тебя люблю, Гранечка! — крикнула она.

Но девочка не отреагировала. Содрала с вешалки куртку, обулась и выскочила в подъезд.

Глава 2. Ну не шмогла я, не шмогла!.

Конечно, распечатка с адресом осталась дома. Конечно, пришлось заново начинать поиск — уже в планшетном компьютере. Всё это заняло время. Хорошо, что Граня помнила, какая станция метро нужна, и доехала до неё. Выйдя на улицу, она свернула в переулок, во дворике приметила скамейку, уселась, положила на колени планшетник и принялась искать.

Сцену, которая разыгралась дома, неприятные открытия и обиды она тоже постаралась забыть, как и ненужные разговоры о проблемах подростков, как и мамин гнев и заверение в любви. Только дело сейчас, только дело!

Но проблемы, которые обозначила мама, не хотели покидать Граню. Одновременно две — но в одной упаковке — тут же материализовались возле неё.

Проблема ксенофобии и педофилии — в лице немолодого, лет около тридцати, москво-кавказца — подсела на скамейку.

О том, что он участвует в возникновении прецедента проблемы педофилии, москво-кавказец честно мог и не знать (Граня явно казалась ему девушкой вполне взрослой), о проблеме же ксенофобии (если судить по свирепому, прямо-таки ненавидящему взгляду девушки, которую отвлекали от наиважнейшего дела) явно догадывался. Если ей мешали, так же свирепо Агриппина могла смотреть и на шатена славянской национальности, и на голубоглазого арийца. Главное — отстань, голубчик!!!

Но нынешний голубчик всё равно не уходил. Плёл махровую сетку завлекательно-восторженных слов, подсаживался всё ближе, пытался обнять…

Принц на белом коне не примчался, назойливого кавалера не отогнал за тёмные леса, за синие моря. Агриппина с облегчением вздохнула, наконец обнаружив то, что искала, сунула свой девайс в рюкзак и поднялась со скамейки.

Посмотрела в лицо приставучего типа, который, конечно, тут же тоже вскочил со скамейки. Причём Агриппине пришлось даже чуть вниз смотреть — мелковат соискатель любви оказался. И сказала:

— Дядя, меня зовут не Лолита. Я подросток, взволнованный проблемами педофилии и ксенофобии. У вас два варианта: или оставить меня в покое, или не оставить. Если будет выбран вариант «два», я немедленно начинаю привлекать внимание к одной из этих проблем. Это я умею. Так что уходите, пожалуйста. Договорились?

И ведь договорились. Хоть и не сразу, а уже на многолюдном бульваре, куда Агриппине, вышедшей из метро, как выяснилось, не на ту сторону, пришлось вернуться, дядя отстал. Хотя не сдавался и не оставлял попыток просто завести ни к чему не обязывающее знакомство. Но вид первого же полицейского, к которому с видом испуганного ребёнка дёрнулась Граня, привёл ухажёра к правильному пониманию ситуации. И дяденька растворился в толпе.

Мысленно благодаря маму за помощь — очень пригодились волшебные пугающие слова из её опросника! — Граня мчалась на кастинг.

Кажется, уже все сюжеты известных литературных произведений исчерпались, всё уже переделали, положили на музыку, оформили в виде танцев — а мюзиклы по-прежнему были нужны населению! Так возник мюзикл «Гильгамеш» — по мотивам шумерского эпоса про героя тамошних времён и народов Гильгамеша. Один человек взял эту историю и как можно динамичнее перекроил — так что получились затейные похождения любителя подвигов и приключений Гильгамеша и его сначала врага, а потом друга и даже брата Энкиду — персонажа, слепленного богами из глины.

Другой человек написал к этой истории музыку, третий поставил восхитительные танцы — ни на какие другие не похожие, как будто перенесённые из древнего шумеро-аккадского вавилонского мира. Декорации получились красивыми, костюмы необычными. Любовная интрига, которая в эпосе была довольно смазанной, стала яркой, появился треугольник и даже четырёхугольник. Причём могучий воин Гильгамеш и его побратим дикий человек Энкиду, а особенно повелитель бесценного ливанского кедрового леса Хумбаба, оказались развесёлыми комическими персонажами. Их сценки выкладывали в YouTube — и просмотры каждой зашкаливали уже за восемьсот тысяч! Ржака была на протяжении всего спектакля, и даже когда брат Энкиду умирал, он делал это с приколами и хохмами.

Спектакль вышел удивительный!

Граня смотрела его раз семь — один раз вживую, из зрительного зала, все остальные — в записи. Фанаты выложили в Интернете клавир (И где только взяли? Вот уж действительно — информация в нашем мире просачивается молниеносно!), так что скоро Граня выучила все партии, все хоры и ансамбли. Хумбабу пел знаменитый комедийный актёр Бакин, который постоянно снимался в кино — и когда только успевал и сниматься, и играть? Гильгамеша исполнял тоже брутальный тип — давно заслуженный артист, черноглазый красавец с узким лицом неведомой национальности Артур Панкратов. А Энкиду играл совсем до этой поры не известный молодой актёр — и получился этот Энкиду такой славный, трогательный: этакий дурачок, который постепенно, под влиянием подосланной к нему блудницы вавилонской Шамхат, очеловечивается, учится носить одежду, общаться, умываться, еду не руками в рот запихивать… Фанатки и фанаты в Интернете чуть ли не до виртуального мордобоя спорили, кто из этих трёх богатырей лучше, у каждого персонажа появилась своя армия поклонников. После каждого спектакля проходил жесточайший разбор, вспоминались подмеченные недочёты в игре, пении и танцах, подсчитывалось, кому и сколько букетов поднесли, кому устроили персональную овацию, даже над чьими шутками и репризами громче смеялись.