- Договорились. . ?
- Договорились, - согласилась Дуся.
- Вот и хорошо, - сказал Максим Федорович, довольный согласием Дуси, - а с девчатами сама поговоришь от моего имени.
Он собрался, было уходить, но Дуся, подумав, остановила его: "Вы забыли, Максим Федорович, нас теперь не пять человек, а только четверо. Раи то нет с нами". Она об этом сразу хотела сказать, но не решалась, а перед его уходом - решилась.
- Нет, тут ты не права,- снова повернувшись к ней, заговорил председатель. - Рая погибла, можно смело сказать, на боевом посту. Она подорвалась на фашистской мине, работая на колхозном поле, а это значит, ее гибель приравняется, со временем, к гибели солдата, только разница в том, что солдат на фронте, защищая родину и нас с вами от врага, а она в тылу, готовя питание для этого солдата. Придет время, вот попомнишь меня, люди, погибшие в тылу на государственных работах, будут приравнены к солдатам, убитым на фронтах. Ибо фронт и тыл в данное время неотделимы. А Раю надо оставить навечно в вашем молодежном коллективе. Пусть он останется, как прежде, «Пятеркой». А я подумаю, посоветуюсь кое с кем в районе, чтобы узаконить наше с тобой решение.
- Ну, такое вы скажете, Максим Федорович! Это решение ваше, а я тут ни причем.
- А ты что, против''
- Нет, я не против, я согласна.
- Вот и хорошо. А чья это идея: ваша, наша - большой роли не играет.
- Да, кстати, ты не читала газету за эти дни?
- Нет. А что там?
- Немцы большими силами от Харькова до Орла начали наступление, и сейчас идут кровопролитные бои, особенно на Белгородском и Курском направлениях.
- А наши что? - с тревогой в голосе, спросила Дуся и даже подалась вперед. - Наши как..?
- Пока держатся.
- Выдержуть? Как вы думаете, Максим Федорович? - снова встревожилась Дуся. - Вы там ближе к начальству, больше знаете.
- Нет, Дусь, если говорить, правду в глаза, то сейчас никто, даже в Кремле и в ставке Гитлера не скажет, кто кого одолеет. Слишком многое поставлено на карту с обеих сторон, но, судя по одержанным победам под Москвой и Сталинградом, - наши выстоят, и не только выстоят, но и погонят дальше с нашей земли зарвавшуюся немчуру. И в этом разгроме есть ваша лепта - по железной дороге, что вы строили, идут эшелоны со снарядами, танками, горючим, солдатами и всем необходимым для нужд Фронта. А ты говоришь, я смеюсь. Молодцы девчата, да и все женщины, которые так помогли фронту! Ну, а теперь я пошел. Подробности о работе расскажет Иван Петрович. До свидания.
Проводив председателя за калитку, Дуся зашла в комнату и задумалась над словами, сказанными им о покойной подруге Рае, которую за повседневной и тяжелой работой понемногу стали забывать. "Живому - живое, а мертвому - рай", вспомнила она пословицу и подумала: "А что, если мы ее будем считать не мертвой, а живой. Ну. условно она жива и продолжает жить и работать вместе с нами, а значит, и "Пятерка" наша сохранится. Возникшая идея не давала Дусе покоя, и она, наскоро позавтракав, направилась к подругам. Поддержат они ее или нет, она еще не знала, но была почему-то уверена, что поддержат.
Обошла всех своих подруг и предупредила их о том, чтобы они приготовились к завтрашнему дню работать на молотилке, в конце беседы предупреждала собраться у ее двора раньше, хотя бы на полчасика и обсудить одно дельце. Дуся знала, что ее подруги не лишены любопытства и прибегут намного раньше. Так оно и получилось. На второй день не успела она собраться, как в дверях показалась соседка Мотя и заявила: "Ну, выкладывай, что там у тебя?"
- Вопрос серьезный и надо его обсудить со всеми девчатами, а не вдвоем.
- Тогда я пойду собираться, резко произнесла Мотя и. хлопнув дверью, вышла.
- Ну, ну, Мотя, резкости твоей я не боюсь, - подумала Дуся ей вслед. - Знаю, что через пять минут будешь такая же. Еще не собралась, а уже прибежала про дело узнать. Подожди, время придет, все узнаешь.
Из комнатушки вышла Матрена Ефремовна и спросила Дусю: «Зачем она приходила?»
- Да так, я и сама не поняла, - уклончиво ответила она матери.
За воротами послышались чьи-то голоса. Дуся прислушалась. «Так и есть. Подошли девчонки, а я еще не собралась,» - подумала она и стала поспешно собираться.
Побросав приготовленный обед в холщовую сумку, она вышла во двор.
- Зачем раньше нас собрала? - спросила Оля, когда она вышла за ворота и поздоровалась с девчонками.
- Рассиживаться уже некогда, - сказала Дуся. - Пойдемте, дорогой обсудим. Когда они вышли за околицу села, Дуся, чувствуя нетерпение подруг, начала говорить: "Да вот, возникла у меня вчера одна мысль... Не знаю, одобрите вы или нет".
- Говори, что молчишь? - спросила Мотя умолкнувшую Дусю. - Утром, когда я забежала, ничего не сказала и опять молчишь.
- Я не молчу, я думаю, как доходчивее вам эту мысль преподнести, - сказала Дуся.
- Как скажешь, так и будет, - поддержала ее Полина. - Мы, чай, подруга, народ понятливый, разберемся в колбасных обрезках.
Дуся подробно, пока они шли полевой дорогой, рассказала о своей идее про покойную подругу Раю, а вернее про идею, внесенную председателем при разговоре с ней. Девчонки шли молча, внимательно слушая ее. Когда она кончила говорить, они долго еще молчали, переосмысливая услышанное.
- А не будут досужие кумушки и старухи нас осуждать? - первая заговорила Оля. - Скажут, кощунствуют над памятью своей же подруги.
- Все может быть, - произнесла Дуся. - Вот поэтому я и решила вынести идею на ваш совет.
- А что касается досужих кумушек, то мы будем это делать втайне от них. Вот только без председателя и бригадира нам не обойтись.
- А что председатель и бригадир за нас работать будут? - сказала Мотя и в ее голосе чувствовалось возмущение.
- Да нет, Моть, оно не так, как ты думаешь, - стала разъяснять до конца идею Дуся. - Молча работать, прок в этом не велик. Здесь надо провернуть дело так, чтобы знали не только мы, но и весь колхоз, район, а может, и область, чтобы они подхватили наш почин, одобрили и использовали его в других местах.
- Ох, Дуська! Ты далеко метишь, - воскликнула Оля. - Ты хочешь быть прямо, как Паша Ангелина.
- Что ты, Оль, это ты далеко хватила, - выслушав подругу, сказала Дуся. - Я проще задумала, чтобы заработанные нами трудодни отчислялись родителям покойной Раи. Ведь по области не одна наша Рая погибла на колхозной работе от фашистских мин и снарядов, есть и другие женщины, у которых остались престарелые родители, малые дети. Их должен кто-то кормить, одевать.
- А государство? - спросила Вера. - Оно должно взять эту функцию на себя.
- Это в будущем, а сейчас ему не до нас. Может, где и платит государство, но только не у нас - в прифронтовой зоне. Пока разберутся, то да се, а есть хочется сегодня и завтра.
- Сама по себе идея хорошая, но как ее претворить в жизнь? - все еще не понимая до конца затею подруги, говорила Мотя.
- Ну, что тут непонятного! - уже с раздражением говорила Дуся. Норму берем на шесть человек, а в пятером ее выполняем. Заработанное, опять же, делим на шесть частей и шестую часть отдаем Раиным родителям. Вот вся арифметика.
- Вот как! - воскликнули разом Оля и Вера. - Теперь понятно, сказала Оля.
- А я предлагаю такой вариант, - произнесла Мотя, - работаем до конца года впятером, а полученное нами на заработанные трудодни делим на шестерых и шестую часть отдаем родителям Раи. Без всякой там волокиты. И нам не хлопотно, и родителям хорошо. В этом варианте к нам никто не придерется. Я заработала, значит это мое и с кем хочу с тем и поделюсь. Никто мне не укажет ни председатель, ни бригадир, ни сам дьявол.
- Я тебя, Мотя, понимаю, - начала говорить Дуся, - мне кажется, твой вариант останется, только при нас, но мне думается, его надо распространить и на другие колхозы, где есть люди пострадавшие от немецких захватчиков в период работ на колхозном производстве, как например, родители Раи. Если, конечно согласится председатель и в районе. А что касается хлопотности, как говоришь ты, то я не нахожу в своем варианте. Берем норму на шестерых, а выполняем впятером. - Вот, к примеру, - сказала Дуся, - становимся мы у барабана молотилки и работаем посменно шесть суток. Значит одни сутки за Раю. И так на любой работе.