— Тебе так хочется поработать своим лживым языком, д'рахм? — нехорошо сощурился некромант.
— А что нам еще остается, — пожал плечами Алем. — В месте, где только слова и имеют значение.
В покоях Астарта царила тишина. Аглар лежал в постели, но сна не было ни в одном глазу. Он так бы и продолжал работать, если бы не старания Шерхта на пару с его женой, не пожелавшей оставлять своего супруга на растерзание «этого ненормального Астарта, не дающего покоя ни себе, ни другим».
Внезапно покой комнаты разорвал ненавистный голос, не единожды всплывавший в мыслях аглара за эти несколько дней.
— Здравствуй, герцог.
— Что ты здесь забыл? Снова на побегушках у Валарии? — отозвался аглар, не пытающийся создать даже видимость радушия.
— Как всегда груб и вульгарен, — хохотнул Агварос. — А я ведь пришел с новостями, которые тебя ой как должны интересовать. Но если моей скромной особе совсем не рады…
— Говори, — герцог оборвал гостя на полуслове.
— Что, и угроз я не услышу? И даже меча не поднимешь?.. Как скучно.
— Прекрати разыгрывать комедию, Агварос, и передай то, что хотела сказать скользящая.
— В тебе нет ни капли юмора, — безумный аглар покачал головой. — Но знаешь, — голос его превратился в шепот. — Нам стало известно, что один маленький мирок наконец погиб, прекратив свою агонию.
Астарт вскочил на ноги, но сумел взять себя в руки и медленно сел обратно.
— И?.. — произнес он с замиранием сердца.
— Маленькой Скользящей в этот момент там уже не было, — после издевательской паузы закончил Агварос.
— Это значит?..
— Нет, на Драа'искар их нет. Как и в любом другом мире.
— Что ты хочешь этим сказать? — герцог нахмурился. — Где она?
— Валария полагает, что ее милая дочурка слишком затянула с отбытием. И гибель мира на ее некрепком здоровье не сказаться не могла, — голос Агвароса пропитала ирония. — Они застряли в межмирье. И будут там, пока Ирида не придет в себя настолько, чтобы суметь вернуть всех назад. Вот только смертные имеют в запасе очень мало времени. Как думаешь, ей понравится наблюдать за медленной смертью друзей? Обязательно потом расспрошу ее о впечатлениях.
— Жестокие ублюдки, — Астарт гневно сплюнул. — Неужели Валария не поможет им? Не протянет руку помощи собственной дочери?
— Ира уже не малое дитя, за которой нужен глаз да глаз, ей пора повзрослеть. Пускай решает свои проблемы в одиночку. Это цитата, чтоб ты знал, иногда Вэл говорит очень забавные вещи. Впрочем, в данном случае я с ней согласен. Девочка не сможет выжить в Игре, если не справится с такой мелочью.
— Да кого интересует ваша война? Ирида не захочет участвовать в этом!
— Уже, скучный герцог, уже. Ее поведет месть и ненависть. Это станет путеводной звездой скользящей — не ты.
— Я не дам ей разрушить саму себя, как это произошло с тобой. Вы можете даже забрать жизнь этой девушки, но коснуться ее души я не позволю.
— Какие громкие слова! Что ж, удачи, герцог, посмотрим, чего стоит твое слово и сильнее ли оно самой судьбы.
— Очнись! Ира, очнись! — откуда-то издалека доносился знакомый голос. — Давай, открой глаза!
Открыть глаза? И потерять такой желанный покой? Но мне так хорошо! Еще немного, и я стану совсем свободна…
— Проснись, Ирида, — ворвался в сознание холодный и твердый голос, пробирающий до самой глубины души. — Открой глаза или умрешь.
Умру? Какая глупость. Ведь там так прекрасно. Так тепло и спокойно…
— Борись за свою жизнь, скользящая, — произносит все тот же овеянный смертью голос. — Борись. Мы ждем тебя. Астарт ждет.
Астарт? Кто он? Почему это имя вызывает теплоту и боль в груди? Астарт… Астарт… Астарт…
— Астарт! — горло разрывает крик, глаза в ужасе распахиваются. — Нет… Я вернусь… Я не сдамся… Астарт…
— Сколько еще она будет повторять имя моего брата? — донесся до слуха раздраженный женский голос. — И как это может помочь? Всего лишь продолжение бреда.
— Сейчас твой брат — единственный якорь, который может удержать скользящую с нами, — одернул говорившую другой мужской и снова до боли знакомый голос.
— Ира, ты слышишь меня?
Кто же это? Кто? Враг? Друг? Да… Дарлема?
— Дара?
— Да! Да, это я! — радостно восклицает д'рахма. — Не закрывай глаза, Ира, смотри на меня!
Перед глазами все плывет, но облик Дары виден совершенно четко, он не дает провалиться в заманчивую пустоту. Зачем? Я устала. Я хочу отдохнуть.
— Астарт…
— Ты увидишь его! Я обещаю! Только не смей спать! Не смей закрывать глаза!
Нет, прости. Я не могу. Веки такие тяжелые… я так хочу отдо… хнуть…
Астарт вызвал Шерахта в свой кабинет прямо посреди ночи. Аглар надеялся, что герцог внял доводам разума и отправился спать, поэтому сейчас терялся в догадках, что могло настолько его обеспокоить.
— Она звала меня, — Астарт метался в холодном и бессильном гневе.
— Успокойся. Своей злостью ты ей не поможешь.
— Она на грани, Шер. Она умирает.
— И чем ты можешь ей помочь, когда сам собою не владеешь?
— Лучше скажи, чем я могу ей помочь, когда она так далеко?!
— Приди в себя, — неожиданно рявкнул Шерахт. — Тебе мозги от страха совсем отшибло?! Ведешь себя как истеричная баба. Это не то, что я ждал от своего господина.
Слова Шерахта будто ледяной водой окатили герцога. И правда, кем он стал? Во что превратился? Разве он тот, на кого может надеяться скользящая? Тот, кого она зовет?
— Ты прав. Ты прав во всем Шер, благодарю. Но что я могу сделать? Как дотянуться до нее? Как разорвать печать границы, разделяющей миры?.. Печать… Печать!
— Аст, ты сам сказал, что она разрушила ее, когда ушла с Драа'искар еще в первый раз. Боюсь, этим не помочь. Нужно придумать что-то другое.
— Мою печать так просто не разрушить, — Астарт зло усмехнулся, пстепенно становясь прежним. — Неужели ты забыл, кто стоит перед тобой? Я никогда так просто не отпущу то, что принадлежит мне.
— Удивительно, — покачал головой Шерахт. — Я думал, что Ирида стала твоей слабостью, но теперь она же становится твоей силой. Однажды может прийти миг, когда вы погубите друг друга. Такая любовь не должна была родиться…
Но обезумевший от надежды герцог уже не слышал старого друга. Какая ирония, даже самое светлое чувство может стать опиумом для разума и поработить неосторожную душу.
— Астарт… Я не хочу… не хочу потерять никого… не хочу потерять тебя… Астарт…
Неожиданно огонь, терзавший мой разум, разорвал властный голос, самый дорогой голос, который я так хотела услышать сейчас.
— Я рядом, Ирида. Возьми себя в руки.
— Неужели всё? — слабая улыбка сквозь слезы причиняет не меньшую боль, чем мог бы нанести хорошо заточенный клинок. — Это конец, да? Я сошла с ума, правда? Но я рада, что голос моего безумия звучит именно так…
— Ты не лишилась разума, это действительно я. И мне больно смотреть на то, до чего ты докатилась. Этому я учил тебя? Сдаваться не приложив и капли усилий?
— Нет… ты учил меня не этому…
— Тогда вставай!
— Снова, — с моих губ сорвался болезненный смех. — Прямо как тогда. Я лежала в луже собственной крови, а ты приказывал вставать.