Галина Гончарова
Дорога короля
Неси это гордое Бремя —
Неблагодарный труд, —
Ах, слишком громкие речи
Усталость твою выдают!
Тем, что ты уже сделал
И сделать еще готов,
Молчащий народ измерит
Тебя и твоих Богов.
Неси это гордое Бремя —
От юности вдалеке
Забудешь о легкой славе,
Дешевом лавровом венке —
Теперь твою возмужалость
И непокорность судьбе
Оценит горький и трезвый
Суд равных тебе!
Р. Киплинг.
«Бремя белого человека»
Пролог
Телега, которую Лилиан успела уже несколько сотен тысяч раз весьма изобретательно проклясть, опять подскочила на кочке, и какой-то ссссучок так впился в бок, что женщина пожалела о своем похудении. Через толстый-толстый слой сала это бы хоть не так чувствовалось.
А больно!
Когда все кончится, она эту телегу лично разломает. Никому не доверит, поработает топором, потом сама соберет обломки и сожжет. И исполнит вокруг костра торжественный танец индейцев племени Сиу. Или Миу.
Да хоть бы и Мяу!
Но плясать она будет искренне и от радости.
Рядом застонала Милия, чуть слышно, и Лиля ободряюще сжала ее руку, намекая, что надо чуть-чуть потерпеть. Только продержаться…
А ведь так хорошо все начиналось!
Что плохого – съездить семейно в Уэльстер? За невестой его высочества?
Почти свадебное путешествие получилось, не считая разбойников, несчастных случаев, слишком наглых лэйров и прочих мелких пакостей. Зато Лиля нашла общий язык с мужем. Оказалось, что Джерисон вовсе даже не такой осел, как казалось. Или не осел, а более полезное в хозяйстве животное.
И что жену он любит и даже любовниц заводить отказывается.
Уж неясно, надолго ли такая благодать, но приятно!
Вот доехали они, а в Уэльстере, в Кардине, на балу, все и началось. Нет, ну кто мог ждать такой подлости? Господа заговорщики, все понятно, хотели вы государственный переворот учинить… сложно было подождать пару недель?
Мы бы уехать успели, и забыли б все, как приятный сон. А теперь вот бегай по Уэльстеру, спасая собственную шкурку!
Пришли на бал, понимаешь.
А ведь так все и было. Пришли Лиля с супругом на бал, Джерисона подпрягли развлекать ее высочество Марию, а Лилю Гардвейг к супруге направил, памятуя о ее лекарских навыках.
Ему помогли? Пусть и жене консультацию дадут.
Эх, вот и мир другой, а люди все те же, и действия те же. Появился рядом хороший доктор?
Хватай и консультируйся по всем болячкам! Своим, жены, детей, собак… а то ведь сбежит – пожалеешь.
Гардвейг в этом плане ничем не отличался от соседа дяди Гриши, который тоже чуть что бежал к Алиной маме за помощью. Ну да ладно, Лиле не жалко было.
Проконсультировала.
Милия третьего ребенка ждала, а частые роды ни в каком веке полезны не бывают. И так все ясно. Отдыхать, отдыхать и отдыхать. И следующий ребенок – не раньше, чем через три года, лучше через пять, а то просто не доносит. Или сама помрет.
Кто ж знал, что в этот момент заговорщики и начнут атаку?
Повезло. Гардвейг как раз шел к жене, вот, на него первый удар и пришелся. Вместо того, чтобы ворваться в детскую и прирезать королеву с малышами, заговорщики наткнулись на короля, который и попер в атаку. Понял все сразу, всех собой закрыл, сам погиб, а им дал время скрыться.
Королевская детская, это не просто так комната, это комната, из которой есть потайные ходы. Мало ли, детей спасать придется!
Повезло – Милия секретки знала. Так и ушли все, сама королева, двое детей, их нянька, и на сладкое – Лилиан Иртон. Которая дико благодарила небо, что родимое чадушко дома. В посольстве.
А не с ней, неясно где и черт его знает с какими перспективами.
Ага, с какими…
Милия с перепугу начала рожать. Повезло еще раз – до пикового момента успели дамы выбраться из потайного хода и найти себе приют в одном из домов.
Доброе слово и золото – они чудеса творят! И младенца не пришлось на мусорной куче принимать… какой бы трагизм был, хоть Шекспира рожай! Король, рожденный на помойке…
Ладно, принц, но помойка-то остается?
А, может кто еще и напишет. Драму в трех актах. Как известно, мир тесен, и если на одном его конце ты куда-то вляпаешься, то на другом обязательно об этом наврут с три короба.