— Да, и когда же? — скептически поинтересовался Дару.
— Как только мы посетим одно место. Тебе там понравится, обещаю.
Дару демонстративно вздохнул, давая понять, что устал от пустых обещаний и разочарований, которые ему долгие годы преподносила жизнь.
— Ладно, — тем не менее, сказал он милостиво. — Вручаю себя тебе. Да и что мне, собственно, остаётся?
— Вот именно, — согласился Закуро.
'Мне стало известно, что Ледуамэнь уже сносился с Йулганом Ичуном по поводу возможности совместно выступить против Янакато. Последний не дал барону однозначного ответа, поскольку, как Вам известно, его дочери до сих пор находятся в заложниках в Кхамруне. Должен сказать, охраняют их просто отменно: Зиан и Наито дрожат от страха в ожидании объявления войны и ни за что не отпустят их, рассчитывая, что Йулган Ичун откажется нападать на Янакато, пока его дочери в плену.
Однако Цэй Мэй полон решимости и собирает армию. Мне донесли, что он подбивает своего недавнего врага Йулгана Ичуна объединиться с мятежными боронами и напасть на Янакато. Возможно, его дочерей попытаются выкрасть, несмотря на все предосторожности Зиана и Наито. По сути, Цэй Мэй использует тот же план, который предлагал Арэт-Джун до того, как исчез: объединиться с врагом, чтобы уничтожить более сильного противника, а затем расправиться с бывшим союзником.
По поводу боевого духа нашей армии хочу сообщить, что солдатам всё равно, кто ими командует — лишь бы исправно платили жалованье. А уж об этом Зиан заботится прежде все, понимая, что без армии ему долго во главе страны не продержаться. Наито волей-неволей приходится его поддерживать, хотя он с удовольствием всадил бы ему в спину нож.
Тем не менее, народ встревожен существующим положением вещей. До меня уже доходили сведения о росте числа прорицателей и пророков, предвещающих Янакато беды. Поговаривают также, хоть и с опаской, что смерть императора Видари оказалась очень уж на руку лорду Зиану.
За сим это пока всё, что имею Вам сообщить'.
Глава 16
Ягоды вишни
Разлетаются быстро —
Их не собрать уж.
Замок Агалез, обветшалый и потому превращённый в монастырь, полсотни лет назад защищал реку от нашествий северян. Теперь эту функцию выполнял большой форт, выстроенный двумя милями выше по течению.
Йоши-Себер стоял на металлической «палубе» подводной лодки и смотрел на медленно приближающийся замок. Он посещал его лишь однажды — в детстве, когда отец посещал настоятеля. Теперь зубчатые стены и величественные башни вызывали у него воспоминания, одновременно приятные и мучительные.
Агалез задумывался как сторожевая крепость с центральным донжоном и четырьмя угловыми башнями, но по ходу строительства было решено добавить два крыла — жилые покои для коменданта и его семьи, а также храм, где гарнизон мог возносить молитвы.
Около трёх тысяч строителей под руководством лучших архитекторов и инженеров империи возводили стены, бастионы и башни, выкладывали разноцветной плиткой внутренние дворики. Некоторые здания достигали в высоту двенадцати этажей, нижние из которых были выстроены из камня, а верхние — из обшитого железом дерева. Йоши-Себер помнил, что в замке насчитывается более трёхсот комнат и ровно пятьдесят лестниц — эта цифра особенно впечатляла его в детстве. Сейчас, когда современные постройки были ещё масштабнее, Агалез уже не казался столь огромным, и всё же в старой крепости таилось очарование былой мощи.
Замок окружал парк, высаженный так искусно, что производил впечатление дикого леса. Именно в нём и устраивали пикники для императорской свиты, когда правитель Янакато приезжал в Агалез для духовной беседы с настоятелем.
По мере приближения к скалистому берегу, лодка замедлила ход и, наконец, остановилась примерно в двадцати футах от пологого места. Из люка показалась голова капитана.
— Дальше нельзя, — сказал он. — Слишком мелко.
Йоши-Себер молча кивнул и начал раздеваться. Он сложил одежду, сделав из неё подобие тюка, и прыгнул в воду. Чтобы преодолеть расстояние до берега, потребовалось не больше минуты.
Пронаблюдав за тем, как он вышел из реки, капитан хмыкнул и полез обратно в лодку: ему нужно было вернуться, чтобы доложить о катастрофе. А по пути сочинить историю, которую не стыдно рассказать.
Йоши-Себер повернулся к реке лицом и скрестил руки, активировав браслеты. Перейдя в другое измерение, он отчётливо увидел подводную лодку и капитана грузовоза в ней: словно огромная рыбина проглотила человека. Прикрыв глаза, Йоши-Себер прочитал одно из самых мощных заклинаний Коэнди-Самата. Потоки энергии устремились к металлической обшивке судна и впились в неё, разрывая на части. Йоши-Себер зафиксировал их, и они замерли сгустками пульсирующего света. Гуар-Ва начал погружение. Он развернул лодку и дал полный ход, опускаясь всё глубже. За его судном шлейфом тянулась энергия. Йоши-Себер произнёс последнюю часть заклинания.
Наблюдать за тем, как лодка разваливается на куски, и её единственный пассажир гибнет, захлёбываясь в мутной воде, он не стал — магия Коэнди-Самата была надёжна.
Йоши-Себер быстро оделся и двинулся вверх по склону. До замка было недалеко, однако приходилось карабкаться по валунам, так как ни дороги, ни тропинки, ведущей к нему, не было.
Йоши-Себер потратил минут десять только на то, чтобы добраться туда, где начиналась почва. Перед ним возвышались деревья — старые, раскидистые, толстоствольные. Между ними буйно рос кустарник: монахи не старались ограничить природу.
Агалез виднелся за кронами. На башнях развевались узкие, раздвоенные флажки — часть из них имела государственную, а часть — религиозную символику.
Йоши-Себер углубился в заросли. Деревья стояли плотно, ветки переплелись друг с другом, кроны давали густую тень. Трава разрослась буйно и поднималась почти до колен, кустарники имели шипы, — казалось, их нарочно посадили, чтобы затруднить проход к замку.
Йоши-Себер шёл, стараясь не потерять направление, и, наконец, вышел на лужайку перед крепостной стеной. Пришлось пройти несколько десятков футов, чтобы отыскать западные ворота, но они оказались заперты и выглядели так, словно ими не пользовались много лет. Проклиная монахов, Йоши-Себер двинулся дальше и, обогнув угловую башню, увидел северные ворота. К ним вела дорога со следами колёс. Небольшая калитка выглядела новой: доски не успели окончательно потемнеть. Йоши-Себер толкнул её, но она не подалась. Тем не менее, окошечко, устроенное на высоте человеческого роста, мгновенно отворилось, и на пришельца уставились два тёмных глаза.
— Добрый день, — проговорил Йоши-Себер, стараясь выглядеть приветливо. — Могу я войти?
— Кто такой? — ответил низкий рокочущий голос.
— Мне нужно видеть брата, — сказал Йоши-Себер, игнорируя вопрос привратника.
Окошко захлопнулось, и воцарилась тишина. Выждав почти минуту, Йоши-Себер постучал.
— Да? — резко проговорил монах, снова открыв окошко.
— Я могу войти? — нетерпеливо спросил Йоши-Себер.
— Нет, — ответил привратник, в упор глядя на незваного гостя. Его глаза не выражали ничего. — Все братья заняты.
— Мой брат — принц Гинзабуро, — сообщил, понизив голос, Йоши-Себер.
Во взгляде монаха ничего не изменилось.
— Мне нужно с ним поговорить, — сказал, окончательно теряя терпение, Йоши-Себер.
В конце концов, он мог просто разнести эти ворота.
Прошло секунд пять, прежде чем лязгнул запор. Привратник отворил калитку и отступил, пропуская Йоши-Себера. Он оказался здоровенным детиной: около шести футов ростом, широкоплечий, с квадратным лицом, на котором теперь застыло неясное, но, несомненно, напряжённое выражение.
— Благодарю, — взяв себя в руки, сказал Йоши-Себер.
Во дворе замка он огляделся. Повсюду шныряли монахи, некоторые сидели, занимаясь разными делами — в основном, по хозяйству. Привратник дотронулся до плеча Йоши-Себера, чтобы привлечь внимание.