— Очень впечатляет, Сынок, — говорит генерал, когда дождь начинает капать на раскисшую землю. — Семнадцать медалей за кампании, три палладиевые звезды и, Боже милостивый, неужели это четыре “Созвездия”? Очень впечатляет!
— Спасибо вам, генерал Хайтауэр. Я с нетерпением жду возможности координировать с вами планы обороны. В моих файлах брифинга об этом не упоминается, но не тот ли вы Дуайт Хайтауэр, который остановил наступление квернов на Херндоне III?
Генерал вытаращил глаза от удивления:
— Откуда ты знаешь об этом?
— Во время кампании по освобождению Херндона мною командовала майор Элисон Сандхерст. Она очень хорошо отзывалась о вас, генерал.
На суровом, покрытом шрамами лице Дуайта Хайтауэра появилось ностальгическое выражение.
— Боже мой! Прошло уже почти шестьдесят лет! У тебя был прекрасный командир, Сынок. Прекрасный! Без нее нам было бы не остановить квернов. Она пала смертью храбрых, и мы все скорбим о ней…
Глаза генерала Хайтауэра увлажнились совсем не из-за пронзительного ветра.
— Спасибо вам, генерал, — говорю я тихо, но его слова пробуждают неприятные воспоминания. Элисон Сандхерст действительно храбро погибла, эвакуируя детей под сильным огнем противника, пока я был выведен из строя и стоял в ожидании срочного полевого ремонта. Я никогда не забывал ее. И не простил себя за то, что подвел ее.
Президент Лендан откашлялся и спросил, показывая на четырехметровую борозду в металле моей носовой части.
— Чем это тебя так?
Я не люблю вспоминать это сражение и не хотел бы причинять лишний раз боль Саймону, но вопрос задан человеком, которому мы будем подчиняться, и я должен ответить.
— Мне нанес это повреждение концентрированный огонь плазменных установок тяжелого “Явака”, который я уничтожил на Этене.
Политики и даже журналисты стали оживленно переговариваться вполголоса, а мой командир хрипло сказал:
— Сынок уничтожил остальные четырнадцать тяжелых “Яваков”, стрелявших и в него. Даже после того, как они разнесли в пыль его гусеницы и большую часть орудийных систем и превратили половину брони в шлак. За тот бой “Сынок” получил четвертое “Созвездие”, на этот раз золотое. Все остальные Боло в том бою погибли. Теперь у Конкордата их так мало, что Сынка восстановили и отправили к вам на помощь. Вместе со мной…
Боль в голосе Саймона невыносима. Настолько невыносима, что никто не произносит ни слова в течение восьми целых и трех десятых секунды. Голос президента Лендана наконец нарушает отчаянное молчание и выдает его собственное эмоциональное напряжение.
— Сынок, майор Хрустинов, для меня большая честь видеть вас здесь. Я надеюсь, что мы сможем проявить такую же храбрость, как и вы. — Его невысказанная надежда — что Джефферсон не станет вторым Этеном — ясно написана в глубоких морщинах на его вытянутом, напряженном, усталом лице. Ответственность на высоком посту всегда изматывает, и особенно, когда на горизонте маячит война.
— Я надеюсь, что это не обидит Сынка, — президент Лендан поворачивается к моему командиру, — но вам следует поехать в город, майор Хрустинов. Мы можем обсудить все в моем кабинете, а то промокнем здесь до нитки, — он указывает на стену дождя, идущую вслед за первым шквалом.
Саймон молча кивает и направляется к автомобилям.
— Я захвачу с собой коммуникационное устройство, и Сынок сможет участвовать в нашем разговоре. Нам понадобится его боевой опыт, а я хочу загрузить в его базу данных всю вашу полезную информацию, которую мы еще не получали. Всю, которая не была передана нам во время брифинга нашей миссии.
— Генерал Хайтауэр и его штаб приготовили вам немало данных… Прошу вас в мою машину, майор.
Начался ливень, и группа встречающих бросилась к автомобилям.
Первая встреча мне понравилась. Надеюсь, Саймону будет хорошо на этой планете.
Если, конечно, мы сможем ее защитить.
Или история повторится…
Пока вереница автомобилей двигалась по залитым дождем улицам столицы Джефферсона, Саймон понял, что ему грозит серьезная опасность влюбиться в свой новый дом. Как ни прискорбно, но через несколько мгновений после его прибытия струи дождя сбили лепестки со всех окрестных цветов. Несмотря на это, город был красив, полон архитектуры в стиле Старой Терры, которую он видел только на фотографиях и в фильмах. Мэдисон обладал настоящим шармом, с рифлеными колоннами и треугольными фронтонами на многих общественных зданиях. В пышных садах, мимо которых они проезжали, Саймон заметил мозаичные фонтаны из бронзы и мрамора. Они были незамысловатыми, выдержанными в не виданном до того Саймоном стиле, но очень ему понравились.