Если коммодор Ортон и разместил в этом каньоне артиллерию, то он хорошо скрыл ее. Если бы я был коммодором, я бы спрятал все до единого тяжелые орудия, которые есть у меня, и выжидал подходящего момента, оставаясь в укрытии максимально долго, чтобы переместить их в другое место в более безопасное время. Я не могу вечно оставаться в этом каньоне и не могу уничтожить оружие, которое не могу найти. Время на его стороне, если ему удастся залечь достаточно глубоко, чтобы избежать уничтожения. Даже если он погибнет, у повстанцев есть другие командиры, более чем опытные, чтобы использовать такое оружие.
Единственным гарантированным решением будет только превращение всего каньона и возвышающихся над ним горных склонов в расплавленный шлак. Для достижения такого результата потребовалось бы столько выстрелов из “Хеллбора”, что я истощил бы себя до полного отключения и превратил бы этот каньон в радиоактивную золу на следующие десять тысяч лет. Выпадение радиоактивной пыли, разнесенной преобладающими ветрами, также не улучшит жизнь в населенных пунктах с подветренной стороны. И никто не осмелится пить воду, протекающую через этот водораздел на протяжении нескольких тысячелетий.
Это неприемлемо. Но и нельзя оставлять врагу работоспособное оружие, способное уничтожать все, что бросит в него правительство, включая меня. Если я смогу зачистить дамбу, лишив коммодора Ортона его тяжелой артиллерии и большей части припасов, федеральные войска, отступающие из зоны распространения вируса, смогут вернуться и прочесать горные склоны пешком или на самолетах, обнаружив то, чего я не вижу с моей нынешней позиции. Это не идеальное решение, но оно лучше, чем те альтернативы, которые я рассматривал. Если, конечно, я проживу достаточно долго, чтобы привести этот вариант в действие. За сто двадцать лет боевых действий я ни разу не испытывал таких глубоких сомнений в собственной способности выполнить порученное задание.
Это очень неприятное чувство.
Как и настойчивый шепот о том, что эта миссия — катастрофа, которую вообще не следовало предпринимать. Это опасная мысль. Я отметаю ее. Я продолжаю слепо двигаться вперед, как было приказано. Я не знаю, что еще можно сделать.
Саймон включил свой наручный коммуникатор.
— Это Черный Лев! Как меня слышите? Прием!
Стефан Сотерис ответил сразу.
— Да, сэр?
— Ты смотришь трансляцию?
Голос Стефана снова стал жестким от гнева.
— Да, сэр. Приказы?
— Сколько ты можешь бросить на него и как скоро?
— Недостаточно, чтобы осталась воронка, но достаточно, чтобы вытрясти дерьмо из его крыши. Мы можем выехать в ближайшие две минуты.
— Я хочу крови, мой друг. Крови и самого большого урока, который мы можем преподать, о последствиях совершения военных преступлений.
— Да, сэр! Мы проведем прекрасный урок, мы уже в пути.
Саймон переключил частоту и вызвал Эстебана, который четко ответил.
— Сэр?
— Сейчас мы устроим фейерверк. Когда он взорвется, у нас будет возможность избежать шока. Я хочу, чтобы команды были на месте, чтобы разгромить отделения ПГБ, пока они все еще пялятся на свои информационные экраны. Немедленно приступайте к выполнению плана Альфа Три. Я хочу, чтобы ключевые члены Сената и Палаты представителей были живы и здоровы. Захватите как минимум спикера Палаты представителей и председателя Сената. Я хочу, чтобы они сказали мне несколько слов. У вас есть линк на нашу птичку?
— Да, сэр.
— Тогда затем устанавливайте контакт и уходите. Чем больше у нас будет команд, тем больше этих ублюдков мы сможем прижать. Я хочу точечных ударов и публичной демонстрации, чтобы показать, что мы серьезно относимся к делу. Я хочу, чтобы наши новые друзья из Порт-Тауна выставили патрули на улицах. Пусть они возведут баррикады на основных перекрестках. Я хочу, чтобы они удерживали эти баррикады любым оружием, которое попадет к ним в руки, в течение следующих пятнадцати минут.
— Сэр? — Спросил Эстебан.
— Мы собираемся остановить беспорядки до того, как они начнутся. Мы можем свергнуть ДЖАБ’у, не поджигая Мэдисон вокруг себя, и, клянусь Богом, именно это я и намерен сделать. И направь группы в большие студии новостного вещания и обеспечь их безопасность. Отправляй совместно нескольких ветеранов и студентов. Теперь наша очередь сделать публичное заявление, мой друг.