НИКОЛАС. Нет, это очень опасно.
ЛАТИМЕР. Николас знает, что говорит.
ЮСТАСИЯ (усаживая ЛЕОНАРДА). Вот так. Тебе удобно, дорогой?
ЛЕОНАРД. Спасибо, Юстасия.
ЮСТИСИЯ. Мы быстро поставим тебя на ноги.
ЛЕОНАРД (сжимает ей руку). Спасибо, Юстасия.
ЛАТИМЕР (после короткой паузы). Что ж, как и сказал Николас: «Мы все здесь и давайте этим воспользуемся». Так что мы будем делать?
АННА. Пожалуйста, без меня. (Она проиграла, но значения это не имеет. Ее волнует только одно: побыстрее покинуть этот ужасный дом). Я сама позабочусь о себе (холодно кланяется и идет к двери на второй этаж). Прошу меня извинить.
Входит Доминик с подносом. На подносе — градусник.
ДОМИНИК. Я подумал, что ее светлости потребуется градусник, чтобы измерить температуру его светлости.
ЮСТИСИЯ. Благодарю. Думаю, температуру нужно измерить прямо сейчас. Нельзя ли отгородить ширмой кресло его светлости?
ДОМИНИК. Разумеется, миледи, лишняя предосторожность не повредит. (Помогает поставить ширму).
ЮСТАСИЯ. И это правильно.
ЛАТИМЕР (НИКОЛАСУ). Вам ставили ширму?
НИКОЛАС. Да, конечно.
ЛАТИМЕР. И измеряли температуру?
НИКОЛАС. Безусловно… Забавно, но поначалу мне это нравилось. Я не про градусник. Про суету.
ЛАТИМЕР. Удивительная это болезнь, простуда. Она, как никакая другая, показывает отношение одного человека к другому, как никакая другая, Николас.
ЮСТАСИЯ (ДОМИНИКУ). Благодарю. Вы можете принести остальное?
ДОМИНИК. Да, как только все будет готово.
ДОМИНИК выходит.
ЮСТАСИЯ (вслед ДОМИНИКУ). Благодарю. (ЛЕОНАРДУ). А теперь, дорогой, под язык (вставляет градусник ему в рот).
ЛЕОНАРД (бормочет). Не думаю, что я…
ЮСТАСИЯ. Нет, дорогой, постарайся не говорить.
Вот тут пора обратить внимание на НИКОЛАСА.
НИКОЛАС (подходя к ЛАТИМЕРУ). Я хочу сказать…
ЛАТИМЕР. Что?
НИКОЛАС (указывая на ширму). Не так громко.
ЛАТИМЕР (шепотом). Что?
НИКОЛАС. Как я вписываюсь в эту идиллию? Будучи человеком чести, не должен ли я… э… Вы меня понимаете? Разумеется, я хочу поступить правильно.
ЛАТИМЕР. Естественно, мой дорогой Николас. Именно этого от вас и ждут.
НИКОЛАС. Я подумал, если мне сейчас исчезнуть, ненавязчиво…
ЛАТИМЕР. Лишь попрощавшись.
НИКОЛАС. Вот это меня и тревожит. Уместно ли будет прощание?
ЛАТИМЕР. Я вас понимаю.
НИКОЛАС. Только не подумайте, что мое отношение к Юстасии изменилось, а чувства угасли.
ЛАТИМЕР. Но вы чувствуете, что в силу сложившихся обстоятельств вам целесообразнее обожать ее на расстоянии.
НИКОЛАС (указывает на ширму). Да. Видите ли, я не подозревал, что они так любят друг друга.
ЛАТИМЕР. Но их любовь может не продлиться вечно.
НИКОЛАС. Именно. Вот почему я и подумал, что мне лучше уйти прямо сейчас.
ЛАТИМЕР. Ох, Николас! Ох, Николас!
НИКОЛАС (чуть оскорбленно). Я не хочу говорить ничего дурного о Юстасии…
ЛАТИМЕР. В этом доме полным полно людей, которые не хотят говорить ничего дурного о Юстасии.
НИКОЛАС. Но, видите ли… смотрите, мисс АННА.
Входит АННА.
ЛАТИМЕР. Анна, как вы вовремя. Николасу нужен ваш совет.
НИКОЛАС. Да замолчите! Не хотим же мы…
АННА (со всем оставшимся в ней достоинством, но она, в конце концов, всего лишь ребенок). Мистер Латимер, я поднялась наверх, чтобы забрать вещи и найти дорогу к ближайшей железнодорожной станции. Но… есть причина, по которой я вынуждена задержаться. Пока вынуждена. Вот я и спустилась, чтобы сказать вам об этом.
ЛАТИМЕР. Вы действительно собирались уехать? (Она кивает). Я так рад, что вы передумали.
АННА (с улыбкой). Есть причины, побудившие меня передумать.
ЛАТИМЕР. Благослови их Бог! Николас, я уверен, она осталась только для того, чтобы помочь вам.
АННА. А что нужно Николасу?
НИКОЛАС. Я вам очень признателен, но дело в том… я хочу сказать, что это один из тех вопросов, на которые человек должен найти ответ сам.
ЛАТИМЕР. То есть он не знает, в праве ли он собрать вещи и найти дорогу к ближайшей железнодорожной станции.
АННА (в ужасе). Ох, нет!
ЛАТИМЕР. Вот и ответ, Николас.
НИКОЛАС (польщенный). Ну… ну… (восхищенно смотрит на АННУ). Возможно, вы правы.
ЮСТАСИЯ (три минуты истекли). Пора (вынимает градусник изо рта ЛЕОНАРДА, выходит из-за ширмы на более освещенное место).
ЛАТИМЕР. Его температура! Самое волнующее событие в истории Палаты лордов! (следом за Юстасией идет к окну).
НИКОЛАС (АННЕ). Вы действительно думаете, что я должен остаться?
АННА. Пожалуйста, мистер Николас. Я хочу, чтобы вы остались.
НИКОЛАС. Хорошо! Тогда я остаюсь!
ЛАТИМЕР (через плечо Юстасии). Тридцать восемь и шесть!
ЛЕОНАРД (высовываясь из-за ширмы). А сколько должно быть?
НИКОЛАС. Тридцать шесть и шесть.
ЛЕОНАРД. Святой Боже! Я умираю!
ЮСТАСИЯ. Всего лишь тридцать шесть и восемь. Чуть выше нормальной, Леонард, но ничего страшного.
ЛАТИМЕР. Тридцать шесть и восемь. Слава Богу! Я бы не простил себе, если б было тридцать восемь и шесть.
НИКОЛАС (подходит к ЛАТИМЕРУ). Хорошо, я готов.
ЮСТАСИЯ (удивленно). Готов? Готов к чему?
ЛАТИМЕР (отвечая за НИКОЛАСА). Готов обговорить ситуацию. Чтобы окончательно разобраться, что к чему.
ЮСТАСИЯ. Конечно же, сейчас многое переменилось, не так ли? Если бы я знала, что Леонард болен… но в последнее время я так редко его видела. И раньше он никогда не болел.
НИКОЛАС. Разумеется, мы должны во всем разобраться.
ДАТИМЕР. Да. Но в настоящий момент Леонард за ширмой, что затрудняет дискуссию. Леонард, не могли бы вы…
ЮСТАСИЯ. Нет, нет, мы не можем пойти на такой риск! Но, если мы чуть передвинем ширму и сядем в том конце комнаты.
ЛАТИМЕР. Восхитительно!
НИКОЛАС (идет первым). Присядьте здесь, мисс Анна, не возражаете?
Они садятся. ЛАТИМЕР — по центру.
ЛАТИМЕР. Вот так! Теперь все в сборе? Да, все. Тогда, с вашего разрешения, леди и джентльмены, позвольте открыть наше собрание короткой речью.
НИКОЛАС. А надо ли?
ЛАТИМЕР. Несомненно.
ЮСТАСИЯ (ЛЕОНАРДУ). Помолчи, дорогой.
ЛЕОНАРД. Я ничего не говорил.
ЮСТАСИЯ. Но собирался.
ЛАТИМЕР. Если я не произносил речь, когда Леонард сидел с градусником во рту, то уж теперь-то он может выслушать меня молча.
ЛЕОНАРД. Ну, я…
ЛАТИМЕР. Постараюсь быть кратким. В силу счастливого стечения обстоятельств, леди и джентльмены, а попросту говоря, благодаря удаче, две убежавшие пары встретились под крышей моего дома. Упоминать имена нет нужды. Вы их все знаете. А теперь я попрошу, я уже заканчиваю речь, Леонард, теперь я попрошу моего благородного друга, который находится справа от меня, рассказать нам, почему он решил бросить любящую жену и уехать на Континент?
ЛЕОНАРД. Ну… я…
ЛАТИМЕР. Естественно, Леонард не хочет говорить ничего дурного о Юстасии. И это делает ему честь. Но хочет ли любящая жена сказать что-нибудь дурное о Леонарде?
ЮСТАСИЯ. Ты забыл меня, Леонард, ты знаешь, что забыл. И когда я так тяжело болела…
ЛЕОНАРД. Дорогая моя, ты всегда болела. В этом и была проблема.