— А ты не знаешь? — грустно улыбнулась девушка, продевая пропитанную кровоцветом нитку в ушко, — После того случая в крепости меня все… побаиваются. И стараются обходить стороной. А за глаза называют кровавой ведьмой.
— Уверена, что это они про тебя?
— Уверена, — кивнула девушка. Сделала первый стежок и тут же нервно поморщилась, — Тебе точно не больно?
— Точно, — соврал я, слегка ёрзая. Спину всё-таки покалывало. Неприятно, но не смертельно, — Так почему ты в этом уверена?
— Подслушала их разговоры, — пожала плечами девушка, — Некоторые предлагали: «зарезать эту бешенную суку во сне, пока она чего-нибудь ещё подобного не выкинула». Другие возражали мол, ты будешь не в восторге.
— Да уж, это точно, — кивнул я, болезненно морщась. Одновременно говорить и отстраняться от собственной боли пока ещё не получалось, — Не запомнила, кто это был? Неплохо бы с ними поговорить.
— Запомнила, но не стоит, — покачала головой девушка, продолжая сшивать кожу, — Они напуганы и это нормально. Я сама бы боялась себя, увидь такое со стороны, — она устало вздохнула, — Чудовище, разрывающее людей на части голыми руками. Но я не жалела. Ни тогда, ни сейчас. И если бы пришлось выбирать опять, я бы снова убила всех. Всех до единого.
— Не совсем голыми, — возразил я, — Там была какая-то магия. Что-то вроде призрачных змей, которые и рвали защитников крепости. Это была какой-то вид одержимости? Ты перестала быть собой?
— Тоже не совсем верно, — покачала головой девушка, обмакивая мою спину чистой тряпкой, — Я бы сказала, что именно в тот момент я стала собой. Настоящей. Кто знает… — она снова взяла в руки иглу, — Может быть та тварь, которая бушевала в замке — и была настоящая я. А то, с чем ты сейчас говоришь — лишь часть маски, которой я пытаюсь убедить себя в том, что всё ещё может быть нормально. Знаешь… — она ненадолго замолчала собираясь с мыслями, — Это ощущается довольно странно. Тобой словно бы овладевает одна конкретная мысль. Чёткая и понятная. И ты падаешь в этот омут. Отдаёшь всего себя в её власть. И она намертво связывает тебя с собой. Делает себя своей частью.
— И даёт новые силы? — поинтересовался я, — То, что было в замке. Маги говорили, что даже они на такое не способны.
— Нет… — покачала головой девушка, продолжая сшивать края раны, — Ты не получаешь какие-то невероятные силы, как можно было подумать. Вместо этого у тебя появляется чёткая цель. Задача, на которую ты бросаешь все свои ресурсы, в том числе и скрытые до поры. Вот только… — Айлин на мгновение осеклась, обрезая ножом край нитей, — Вот только она забирает у тебя всё. Без остатка. Выжигает изнутри, превращая в пустую оболочку, движимую лишь этой идеей. И когда цель достигнута — не остаётся ничего, что могло бы поддерживать в ней жизнь.
— И какая идея была у тебя?
— Я хотела, чтобы они кричали, — мрачно бросила девушка, — Кричали жалея о том, что сделали.
— И у тебя это получилось, — покачал головой я.
— О чем я не жалею, — ещё раз повторила Айлин, перевязывая мне спину чистыми бинтами, — Но повторять этот опыт мне совершенно не хочется. Поэтому, будь другом, постарайся больше не попадаться в плен.
— Постараюсь, — кивнул я, — А ты постарайся больше не срываться. Мы уже сталкивались с «сорвавшимися» магами. Мне бы не хотелось, чтоб ты превращалась в нечто подобное.
— Ну, по крайней мере мы теперь знаем, как это работает, — пожала плечами девушка, — А это ценные сведенья.
Мы замолчали, вслушиваясь в шум волн, плещущихся за толстенным деревянным бортом. В стоны раненных, доносившихся с дальнего конца нижней палубы. Пока девушка зашивала меня, туда уже успели перенести несколько человек. Теперь над ними хлопотала Эника с несколькими спасёнными магами. Шум битвы, доносившийся с верхней палубы полностью стих. Бойцы взяли под контроль бриг.
— Знаешь… — начал я и тут же осёкся, поняв, что не могу подобрать нужные слова. Мысль махнула хвостом и тут же растворилась в ворохе образов, отзвуков и обрывков фраз. А что тут ещё можно было сказать? Поблагодарить? Банально. Да и совсем не это я хотел сказать. Нечто… Иное.
— М… — промычала Айлин обкусывая очередную нитку.
— Ты очень сильно изменилась за те пару дней, что я сидел за решёткой, — наконец выдал я. Фраза отражала мысль не совсем верно, но других слов у меня подобрать попросту не получилось. Прав был тот, кто сказал «мысль изречённая — есть ложь».
— Мне пришлось, — пожала плечами девушка, промывая окровавленные тряпки в воде, — Пришлось осознать кое-что важное.
— И что же? — спросил я, с интересом покосившись на неё.