— Говно вопрос, — пожал плечами я, доставая из ножен свой новенький мизерикорд. У нас в запасах нашёлся ещё один. Его конечно не доставали прямиком из моей печени, но в остальном он был ничем не хуже того, что остался лежать в катакомбах.
Достал, склонился над умирающим стариком… И тут меня разобрал истерический смех. Память наконец-то удосужилась подсказать, кого именно напоминал мне заклинатель ветра.
— Что смешного? — удивлённо уставился на меня Вернон.
— Да ничего, — бросил я, вытирая внезапно набежавшие слёзы, — Просто этот товарищ очень уж напоминает одного сказочного персонажа из моей «предыдущей» реальности. Хотя имя «Хоттабыч» тебе вряд-ли что-то скажет, но всё-таки… Вот уж никогда не думал, что буду убивать сказочного героя.
— Положительного?
— Ну, — задумчиво протянул я, — Задаваться вопросом «Ганс, мы что, злодеи?» уже немножечко поздно. Да и в реальной жизни он оказался совсем не таким добрым, как в книжке. Так что… — я пристально посмотрел на старика, поигрывая мизерикордом. Он умирал. Это было видно и по побледневшей коже, и по выступившей на лбу испарине и по судорожно мечущемуся, но уже не видящему взгляду. Я и правда не убивал его, а лишь оказывал последнюю милость.
— Ну, — хмыкнул я, отрезав с его бороды прядь волос, и рассыпав их старику на грудь, — Как там у вас, Хоттабычей, говорят? Трах-тибидох и ты подох? — с этими словами я с силой воткнул заклинателю ветра кинжал в правый глаз. Воткнул так, чтобы остриё пробило кость и вошло прямо в мозг. Тот ещё пару раз дёрнулся, скользнув по мне невидящим взглядом уцелевшего глаза. Захрипел. Замолк. И обмяк.
— Пороемся у него в карманах? — предложил я, с интересом разглядывая кольцо, которое было надето на палец мага. Серое, потёртое, совсем без камней. С виду, конечно, невзрачное, но… хотя-бы продать можно будет. Или для чего ещё сгодится. Вон, наши с Айлин кольца, срезанные с пальцев какого-то древнего мертвеца, тоже выглядят не ахти как. А запас маны повышают.
— Нет смысла, — Вернон покачал головой, — Единственное, что у него при себе было ценного — этот филактерий, — он достал из кармана небольшой медный кулон инкрустированный чем-то отдалённо напоминавшим рубин и показал мне, — Я его уже наполнил «своей» энергией. Думаю, лишним не будет.
— А я то думал у нас нет магов, которые могут черпать энергию из морских источников не осталось. И что значит «своей»? Разве у вас она не одна на всех? — поинтересовался я, снимая у мёртвого «Хоттабыча» кольцо с пальца.
— Хм… Как бы тебе объяснить… — лекарь задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. Растительность на лице он не любил и старался бриться при любой удобной возможности. Возможно какая-то давняя привычка, а может быть просто хотел выделиться на фоне нашей брутально-бородатой братии, — Самое простое сравнение — еда. Смотри, вот есть у нас крестьянин и благородный. Обоим нужна еда. Обоим она придаёт сил прожить следующий день. Но оба едят абсолютно разное. Крестьянин питается ячневой кашей в которой лишь изредка можно найти кусочки моркови и сала. Благородный же питается сырами, мясом и свежими овощами. Как ты думаешь, если эти два человека доживут до тридцати, насколько сильно они будут отличаться?
— Ну, при прочих равных, знатных будет выглядеть… здоровее? — неуверенно сказал я, неловко разгибаясь. Швы хоть и не расходились, но рана на спине всё ещё давала о себе знать. Но было и утешение. Кольцо отправилось в мой кошелёк. Совсем пустой с недавних пор. Храмовники не тронули почти ничего из моего барахла. Только жалование, скопившееся за несколько дней выгребли подчистую.
— Почти угадал, — кивнул Вернон, направляясь к небольшому квартердеку брига. Там располагалась дверь, ведущая в каюты экипажа и на нижнюю палубу, — Так вот с магической энергией всё то же самое. Мы можем применять её в теории для любого заклинания. Но со временем она делает природу пользователя больше похожей на свою собственную. Так магу, долго черпавшему силы из огненных источников, становится куда проще их использовать, однако его кожа иссушивается и приобретает болезненно-красноватый оттенок. Словно бы получила застаревший ожог. То же касается и энергии смерти.
— Ну… Ты так то не выглядишь мёртвым, — покачал головой я, направляясь вслед за ним.
— Ну так и ты не выглядишь, как исчадие пустоты, — пожал плечами он, немного помолчал и добавил, — Наша истинная сущность проявляется лишь тогда, когда мы начинаем напрямую взаимодействовать с выбранной нами энергией. И ещё некоторое время после, если мы переусердствуем и истощим силы собственного организма. Вспомни Айлин в крепости. Она не так уж сильно напоминала человека.