— А вот это уж твоя головная боль, как командира. Твоя задача — родить деньги, моя — собрать на них боеспособный отряд. Так что… — Бернард невольно ухмыльнулся, — Желаю удачи с родами.
— Да уж, спасибо на добром слове, — поморщился я.
— Всегда пожалуйста, — равнодушно пожал плечами сержант.
Разговор был окончен. Я отлепился от борта и на слегка задеревеневших ногах побрёл в сторону квартердека. Надо было заняться раненными. И так тут здорово задержался.
Возле Марты я остановился на несколько секунд. Девушка этого даже не заметила. Продолжала выть, баюкая на коленях голову своего очередного возлюбленного. Надо было что-то сказать. Чем-то утешить её. Но нужные слова всё никак не приходили на ум. А те, что всё-таки добирались до моей черепной коробки, были банальными, пошлыми и пустыми.
А потом я внезапно осознал, что меня совершенно не трогает эта ситуация. Должна бы, но… За последние полгода перед моими глазами прошло слишком много смертей и слишком много поломанных судеб, чтобы переживать об ещё одной. Не первой и, наверняка, далеко не последней. И если поначалу смерть товарищей шокировала, вызывая целую бурю эмоций, то теперь… Она просто стала моим постоянным спутником. Таким же рядовым событием, как и все прочие. И вызывала не больше удивления и шока, чем восход солнца утром. Да и в сущности, Бернард был прав, когда сказал: «Поплачет и найдет новый хуй». Выразился предельно грубо, но в то же время — предельно точно. Твою то мать. В кого я превращаюсь…
Так ничего и не сказав, я двинулся дальше. В душную тьму квартердека, тихо радуясь тому, что Алерайцы снесли дверь с петель. Фобия, которую мне оставили на память святоши, всё ещё давала о себе знать. Даже когда за ручку держался я сам.
Внизу было душно. Пахло кровью, дерьмом и смертью. В спёртом воздухе средней палубы тяжелым, удушливым смрадом висели стоны раненных, вскрики оперируемых и тихий скрип скальпелей, разрезавших всё ещё живую плоть. Возле входа, на серой мешковине лежало три трупа. Над спасением бедолаг трудилось больше дюжины человек, и всё равно рук отчаянно не хватало.
— Долго ж тебя не было, — бросила Айлин, с трудом волоча к импровизированной кушетке из ящиков небольшой тазик с тёплой водой. Внезапно она остановилась и смерила меня удивлённым взглядом.
— Это ты где такой красивый халатик раздобыл? — поинтересовалась она, смерив меня подозрительным взглядом.
— Да там, на бриге, — пожал плечами я, — Наш заклинатель ветра оказался большим модником.
— Он был один? — девушка отпустила ручку бадейки и принялась раскладывать инструменты, готовясь к операции. Бойцу, лежавшему на её импровизированном столе стрела попала в бок. Ушла глубоко, но, похоже, не задела жизненно важных органов. Теперь её нужно было аккуратно протолкнуть насквозь и обработать рану так, чтоб не пошло заражение. Вытаскивать слишком опасно. Может оказаться с зазубринами и просто порвать мясо и всё, что будет рядом. Да и вырезать не вариант. Очень уж глубоко засела.
— Нет…
— А мне тогда чего не захватил? — Айлин взяла пузырёк с мутной белой жидкостью и дала его бойцу. Тот выпил залпом, поморщился и откинулся на кое-как свёрнутый кусок тряпки, служивший ему подушкой. Маковое молоко. Хорошо обезболивает и так же хорошо на себя подсаживает. Сама же девушка принялась обтирать края раны мокрой тряпкой, убирая свежую кровь и уже успевшие засохнуть струпья.
— Ну… — неуверенно протянул я, разглядывая бойца лежавшего на столе. Не наш. Кто-то из людей барона или матросов. Но лекарям, похоже, было плевать на очередность. Они просто лечили тех, кого ещё могли спасти, — Мне показалось, что ты побрезгуешь донашивать вещь за мужиком, которого мы только что отправили на тот свет.
Девушка посмотрела на меня. Затем опустила взгляд на свои, перемазанные в чужой крови, руки. И снова подняла взгляд на меня. Ничего не сказала, но всю глубину своих заблуждений я понял и без слов.
— Там ещё два осталось. Тебе какой, зелёный или красный.
— Оба, — безапелляционно ответила девушка, убирая пустой пузырёк обратно в сумку и доставая оттуда-же бутылочку с отваром из кровоцвета, — Терпеть не могу выбирать.
— Понял-принял, — кивнул я и тут же повернулся к бойцу, пришедшему за новым телом, — Деррек, будь добр, отложи свои дела и сходи на бриг и принеси оттуда два халата. Таких же как мой. Квартердек, первая дверь справа. Они там на кровати лежат. Будь добр, закинь их в нашу каюту.