Харпер Тью предсказал повышение объемов производства до шестидесяти процентов в течение десяти дней.
— Мы не дотянули до точки невозврата каких‑то пятидесяти двух часов, — сказал он. — Если мы не найдем способа ударить по штрейкбрехерам, Конкордату конец.
— Мы позаботимся о штрейкбрехерах, — сказал Уинстон Карамасов. Над его головой, казалось, замерцал темный нимб.
— Наконец Группе активных действий будет, о чем сообщить, — сказал Ари Оснан.
— Спокойно, — Раэл Манделла–младший сцепил пальцы, внезапно почувствовав ужасающую опустошенность. Видение, духовный ветер, мистическая сила, гнавшая его вперед, будто рельс–шхуну, пылавшая у него на языке, предала и покинула его. Он был просто человек — одинокий, слабый и ошибающийся. События заманили его в ловушку. Он не мог сказать «нет» руководителю Группы активных действий, а сказав «да», он становился слепым орудием толпы. Эта дилемма поразила его с идеальной точностью.
— Очень хорошо. Группа активных действий должна принять все необходимые меры.
Этой ночью общественный клуб «Экономическое равенство» был сожжен дотла. В дымящейся золе Доминик Фронтера и его констебли обнаружили останки восемнадцати штрейкбрехеров, воспитателя детского сада, владельца, его жены и младенцев–двойняшек. Этой ночью на пересечении улицы Инфаркта с Кольцом одному штрейкбрехеру нанесли пятнадцать ножевых ранений. Каким‑то чудом он выжил, чтобы носить эти шрамы до самой могилы. Этой ночью трех чужаков заманили в пустую будку обходчика, где их раздели догола, привязали к стульям и откусили им гениталии садовыми ножницами.
Этой ночью Раэл Манделла–младший прокрался домой и исповедался матери в своих сомнениях, ошибках и беспомощности. Несмотря на полученное от нее отпущение грехов, он не чувствовал себя прощенным.
Жестокость порождает жестокость так же, как ночь следует за ночью. Зверства громоздились на зверства. Невзирая на свое сочувствие к забастовщикам, Доминик Фронтера не мог более закрывать глаза на безумие и насилие, сотрясавшие его город. Компания угрожала принять прямые меры против преступников, хотя ее служба безопасности не имела полномочий за пределами забора. Доминик Фронтера пообещал шефу службы отреагировать незамедлительно, хотя и не представлял, каким образом. Он отправился навестить Раэла Манделлу–младшего в Бар/Отель.
Личный телохранитель Раэла Манделлы–младшего не позволил Фронтере подойти к нему ближе, чем на три метра.
— Это должно прекратиться, Раэл.
Глава бастующих пожал плечами.
— Мне очень жаль, но это прекратиться не раньше, чем уедут штрейкбрехеры. Это их вина. Если вы хотите мирного разрешения проблемы, идите в Компанию, а не ко мне.
— Я только что оттуда. Они говорят то же самое, с точностью до наоборот. Не разыгрывай передо мной простака, Раэл. Я знаю тебя с тех пор, как ты был мальчишкой. Пока что у меня нет ни имен, ни доказательств, но закон — это закон, он не зависит от моих симпатий, и как только у меня появятся улики, он будет применен.
— Ты мне угрожаешь?
Доминик Фронтера лучше всех осознавал, насколько бессмысленно, с его‑то горсткой толстых, мирных констеблей, угрожать человеку, осмелившемуся бросить вызов транспланетной Корпорации Вифлеем Арес; и все же он сказал:
— Это не угроза, Раэл. Это совет.
К концу недели бежали все штрейкбрехеры за исключением трех сотен. Из этих оставшихся пятьдесят два остались навсегда — на городском кладбище. Эта же неделя была отмечена похоронами первого мученика Конкордата. Сепараторщик Вилли Гумира, 9 лет, холостой, был убит ударом кирпича по затылку в тот момент, когда попытался с ножом в руке подойти к сепараторщику–штрейкбрехеру из Мажино около начальной школы «Индустрия — это восторг». Вилли был мучеником, намеренной жертвой, победителем, чудовищем. Вилли опустили в землю в погребальной урне, накрытой бело–зеленым стягом Конкордата, под причитания матери, двух сестер и возлюбленной.
Раэл Манделла–младший и забастовочный комитет присутствовали на похоронах.
— И каковы сейчас показатели производства?
— Снизились до десяти процентов от оптимального уровня. По моим расчетам, завод станет убыточным через двадцать два дня.
— Забастовочного фонда хватит только на пятнадцать. Мавда, попробуй добиться денежной помощи и регулярных воздушных поставок от наших сторонников. Б. Дж., не ослабляй нажим на другие транспланетные компании, неудачи Вифлеем Арес — их удача. Я думаю переговорить с тетушкой, может быть, она сможет безвозмездно выделить нам место в церковных приютах. Это позволит сэкономить хоть какие‑то средства.
Шесть заговорщиков поклонились и разошлись каждый в свою сторону, а первые лопаты превосходной красной грязи обрушились на керамический гроб Вилли Гумиры.