Но он с трудом шёл вперёд, будто в тумане, потому что не знал, что ещё ему делать. Казалось, что заросли соляных кустов и акаций наступали на него. Он различил красные капли, свисавшие с ближайших веток, и у него перехватило дыхание. Но потом он понял, что эти маленькие зловещие шарики были на самом деле ягодами. Красными ягодами.
— Что, если мы вернёмся, а их там уже не будет? — вдруг плаксиво спросила Джорджи. — У нас нет никаких запасов.
— Заткнись.
— Что, если мы никогда не сможем выбраться отсюда? Что мы тогда будем делать? Жить, как аборигены?
— Заткнись, ладно?
— Что, если весь остальной мир исчез, — взвыла Джорджи, — и на Земле остались только мы?
Эмброуз резко отпустил её, и она упала на землю. Он развернулся и закричал:
— Заткнись или пойдешь пешком!
Её лицо было грязным от глины и растёкшейся туши. Она взглянула на него глазами, в которых стояли слёзы.
— Что с тобой случилось? — с рыданиями спросила она. — Почему ты себя так со мной ведёшь?
— Я брошу тебя прямо здесь! — угрожал он.
— Почему? Потому что ты боишься правды?
— Заткнись!
— Разве ты не видишь, что мы попали в фильм ужасов? Мы в проклятом фильме ужасов, Эмброуз, и мы все умрём! — Она снова разрыдалась, полностью отдаваясь своему отчаянию. Эмброуз посмотрел на неё. Он чувствовал, что и сам готов заплакать. Он подумал что я делаю? Что я теперь буду делать?
— Я даже не знаю, что это! — стонала она — Что это, проклятье? Чудовище?
— Тише.
— Какая-то легенда аборигенов? Как колдун Кадайтджа или что-нибудь ещё?
— Ради бога, Джорджи! — У Эмброуза сорвался голос — Откуда мне знать?
— Тебе не кажется, что мы похожи на тех людей? На тех, кто исчезает и больше никогда не появляется? На пропавших без вести? — Её голос звучал всё пронзительнее, в вопросах слышалась паника — Как в Бермудском треугольнике? Как в «Пикнике у Висящей скалы»? Как те скелеты, которые находят через много-много лет, и никто не знает, что с ними случилось, и все думают, что кто-то убил их? — Она начала ломать руки, её взгляд потерял осмысленность. — С нами происходит то же самое, я это знаю! О боже! О боже! — Её лицо исказилось от ужаса и сделалось некрасивым, как у обезьяны. — Что мы теперь будем делать?
— То, что нужно.
Это сказал не Эмброуз. Он чуть не умер от страха, прежде чем повернулся и увидел Джона, стоявшего за его спиной. Прямо за его спиной. Сколько времени он простоял там, прислушиваясь к их разговору?
Эмброуз не заметил его. Он был слишком занят Джорджи.
— Нам не следовало оставлять тех двоих, — продолжил Джон. По его лицу нельзя было ничего прочитать, настолько оно было испачкано высохшей грязью. Он сощурился от солнца. — Та бедная пожилая женщина — она выглядела так, словно её хватил удар.
Эмброуз уставился на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Я иду назад, — сказал Джон. — Вы двое ждите меня здесь.
— Но…
— Нам нельзя разделяться, если это возможно. Вы должны подождать, пока я не приведу остальных, и мы все вместе пойдём дальше.
Эмброуз был в растерянности. С одной стороны, он с ужасом думал о возвращении к болоту. С другой стороны, его начала мучить совесть. Страх загнал её в самые отдалённые уголки его сознания, но теперь он чувствовал её уколы.
— Я… я не могу пойти с тобой, — запинаясь, пробормотал он. — Я не могу бросить здесь Джорджи. — Джон нахмурился.
— Никто тебя и не просит, — сказал он. — Просто оставайтесь здесь. Никуда не уходите.
— Поторопись.
— Ладно.
Эмброуз смотрел, как Джон Карр удалялся. Его долговязая фигура становилась всё меньше и меньше, а потом она и вовсе скрылась за поворотом дороги, исчезнув в буйной растительности.
Ничто не двигалось.
* * *Дел отогнала свою машину к самому берегу ручья и оставила её под большим и старым камедным деревом. С помощью Ноэла она затопила походную плиту Гарвудов и разместила рядом с ней два складных стула, синий пластмассовый ящик, одеяло для пикника и картонную коробку. Она привязала Монгрела к дереву на длинный поводок и кое-что расставила у плиты: чайник, бутылку с водой, упаковку чая в пакетиках. Пока она делала это, Алек стоял на часах, держа в руках её ружьё, а дети Фергюсонов сидели в автомобиле.
— Мы можем хотя бы попробовать, — настаивала она. — Посмотрим, что получится. Если что-нибудь произойдёт, мы опять всё уберём.