Какой бы ни была причина, но вопреки всякой логике он внезапно почувствовал себя в безопасности.
— Проверь нижние ящики буфета, — сказала Дел.
— Что?
— Здесь находится ребёнок, помнишь? Проверь ящики.
Когда Дел покинула комнату, Алек занялся буфетом. Он обнаружил лук, картошку, собачий корм, сковородки, консервы, овсяную крупу, сахар, чай — всевозможные съестные припасы, — но там не прятался никакой ребёнок. Ещё он снял трубку большого чёрного телефона, стаявшего недалеко от двери, и с ужасом понял, что не слышит гудка.
Он чуть не швырнул бесполезный аппарат в стену.
— Телефон не работает, — объявил он.
— Что? — голос Дел эхом отозвался в коридоре. — Что там?
— Телефон не работает!
От Дел никакого ответа Алек осторожно покинул кухню (почему она не отвечает?) и зашёл в следующую по коридору комнату. Там он обнаружил Дел, которая хладнокровно обшаривала шкаф. Монгрел уже перешёл к другой комнате, длинной и узкой, которая казалась забитой почти до потолка старым хламом выдвижными ящиками, журналами, клюшками для гольфа, пепельницами, ящиками для обуви, пластинками для граммофона, абажурами. Один из ящиков был открыт, из него торчали старые носки и пожелтевшее бельё. Ещё больше одежды лежало кучей на полу, перед шкафом, который стоял с распахнутыми настежь дверьми. Алеку показалось, будто кто-то небрежно перебирал рубашки, штаны и пиджаки, отбрасывая в сторону то, что не нравилось.
Но, несмотря на весь беспорядок, здесь не было такого места, где мог бы спрятаться человек — даже под кроватью громоздился хлам. В ванной тоже не было места. Но ванная содержала зловещие следы. Влажное полотенце, свисавшее с вешалки, было испачкано розоватыми пятнами. На раковине тоже можно было различить светло-розовые брызги.
Алек сглотнул.
— Дел? — хрипло позвал он.
Она неожиданно появилась рядом с ним.
— Ты видел тот чемодан? — спросила она. — В первой комнате? Он был наполовину пуст.
— Словно кто-то собирал вещи?
— Там была детская одежда. Кажется, вещи для мальчика.
— Смотри, — сказал Алек. — Он показал на полотенце.
Дел прищёлкнула языком. Она сделала шаг вперёд, взяла краешек полотенца и осторожно понюхала его.
— Мне это не нравится, — сказала она. — Выглядит так, словно кто-то никуда не спешил.
— Может быть, нам стоит проверить чердак? — предложил Алек. — Просто на всякий случай.
— И фургон, — добавила Дел. — И гараж.
— Я думаю, что они ушли, Дел. Я не думаю, что тут кто-то остался.
— Не стоит рисковать.
Дел послала Алека сообщить Россу, что в доме всё чисто. Потом она взяла стул, встала на него и просунула голову — вместе со стволом ружья — в выход на чердак. Туда проникало ровно столько света, чтобы Дел могла удостовериться, что на чердаке не было ничего, кроме мышеловок.
— Там всё в порядке, — сказала она Алеку, когда он вернулся. — Дом безопасен. Я проверю сараи, а ты можешь начинать кое-что грузить в багажник моей машины. — Здесь множество полезных вещей. Полно еды. Резервуар с водой.
— Прямо сейчас? — воскликнул Алек. — Я должен грузить машину сейчас?
— Время не стоит на месте, Алек.
— Тебе не кажется, что мне лучше пойти с тобой? Почему бы продуктами не заняться Россу?
— Потому что я хочу, чтобы он находился на своём месте. Следил за задней дверью. Отсюда мы не можем её видеть.
— Но я всё же считаю, что мне следует пойти с тобой.
Хотя Алек не испытывал большого желания рассматривать трупы, которые ждали их во дворе, ещё меньше ему хотелось упускать из виду ружьё. Поэтому он убедил Дел, что ей может потребоваться ещё одна пара глаз — не считая глаз Монгрела, — и она согласилась. Он мог присоединиться к ней во время небольшой «разведки» во дворе. Сам Монгрел уже занялся обследованием куч хлама, которые возвышались среди кустарников, словно обломки скал. Он не высказывал никаких признаков волнения или тревоги, обнюхивая их, хотя был явно заинтересован некоторыми участками земли, на которых, судя по их положению, мог оставаться запах других собак.
Он повёл себя довольно осторожно, когда наткнулся на тело, лежавшее рядом с гаражом. Когда Дел и Алек приблизились, он отошёл в сторону. Это было тело Грэхема, вне всякого сомнения; Алек узнал рыжеватые волосы и бородку. Один быстрый взгляд — раскинутые по сторонам руки, сведённые судорогой ноги, открытый рот, кровь — (так много крови!), — и Алек больше не мог смотреть на него. Он отвернулся. Казалось, что всё его тело болело, выражая протест против встречи с ещё одним обезображенным телом. Сколько ещё тел может увидеть человек, прежде чем он сойдёт с ума? Они будут преследовать его долгие годы — он это знал. Они населят его сны.