Север даже убрал со стола ноги и прислушался.
Мужики, всё это время что-то нарезавшие позади Реса, выслушали всю тираду до конца и теперь громко ржали в углах столовой.
- А не нравится мне потому, - Рес округлил глаза и наставительно поднял палец, - что любовь твоя неравная, сердце твоё неразделенное будет ходить. Что кобылка-то твоя может поиграться и бросить тебя неразумного, разумеешь? Что достоинство твоё может быть попользовано и также отброшено в сторону.
Мужики начали ржать уже громче, а Север решил во что бы то ни стало дослушать чудную речь до конца и всё-таки намылить этому гаду шею.
- А что, если не понравится она тебе во всей своей красе? - вдохновенно продолжил Рес. А о еде её не от мира сего я вообще молчу, а уж о том, что убирать её, кхм…это самое, непереваренное, мне придется, я молчу, и благословлять тебя перед чистым лицом Святого вообще отказываюсь! Да-да, друг мой, отказываюсь совершенно! Ни лопаты говна не будет в нашем с тобой доме, покуда я жив! Я о тебе беспокоясь, - Рес глубоко и проникновенно вздохнул, так, что даже Север уже был готов поверить: Рес и вправду переживает за его судьбу.
- Я говорю тебе, друг мой, что пора уже определяться, пора определяться, наконец, какой размер тебе подходит! – Север уже собирался схватить Реса за горло, но тот все просек вовремя, а потому успел в последний момент увернуться, быстро соскочить с табуретки и на ходу выкрикнуть:
- А ты учения славные забываешь, Северус! Не для коней и кобылок выращивалось твоё достоинство, не для них, Севе-е-ер! – уже где-то на лестнице кричал Рес.
Северус хотел за ним погнаться, отметелить его наглую морду, даже забрался на лестницу, но потом вспомнил, что другого выхода с неё, кроме как вниз нет, на крышу тоже, а в комнатах, тем более чужих, долго не просидишь – решил караулить внизу.
А Рес завалился на чью-то кровать и на минуту прикрыл глаза. Как будто если он не видит, то не видно и его. И уснул.
Разбудил его грозный стук в дверь, и на этот раз убегал он уже от хозяина кровати. Биться, конечно, благороднее, но расцарапать морду из-за какой-то там кровати тоже не очень хочется…
Следующий день был рабочим, поэтому Север не мог дождаться его окончания. Весь был, как на пружинах. Мимо смотрового окна, как назло, проходили какие-то барыни, лотошницы, менялы…и все симпатичные. Или это Север до этого просто никогда их не замечал. То какой-то театр заезжий с танцовщицами (Север отстраненно подумал: а Варвара так может?); то на смотрины ехали – и Север сам бы на такой женился, пока она рот не раскрыла…Бедный жених. Еще был отряд воинственных девиц: все, как на подбор, сказали – Город завоевывать пришли во главе с эмансипированной предводительницей. Ну, стража и пропустила: а что, надо ж с кем-то развлекаться, а то своих всех перепробовали, а здесь: в коротких юбочках и в повязках: грех не впустить. Андриаш одобрит. Тем более, что их от силы два десятка, военных в Городе в несколько раз больше – зато забавы…
- Куда резвишься-то? – поинтересовался Рес, заметив, как Север с нетерпением выстукивает что-то на столе ножиком.
Уже темнело, и пора было идти в обход. Рес одевался, а Север его ждал. И, как видно, нервничал. Но внимания на Ресовы слова не обратил.
- Что, к любимой кобылке? Боишься, что уведут? Значит, надо устранять конкурентов, Север, надо… - он влез в рукава куртки.
Он застегнулся, надел шапку, не понимая, как в такую погоду можно ходить в одном капюшоне, повесил на пояс что-то вроде слишком длинного ножа, тайком взятого вчера на полигоне, и обернулся уже у двери:
- Пошли? Ты только, Север, не сердись, но давай я тебе с конкурентами-то подсоблю? Всё легче будет: овса там прогнившего достану али подкову ты не так сделаешь, давай? А ты меня потом со своей любвеобильной познакомишь, ага? Нет, Север, вот как представлю, как мы с тобой…бежим мы, значит, по ромашковому полю, бежимю Навстречу ветру, друг другу навстречу…А она там, тоже…пасется. Вся в цветах, ну, понятное дело, чуть подвявших, не один час, небось, там стоит, нервничает всё-таки, потеет. Бежим мы, значит…
- Ох, ты щас у меня побежишь! – заорал Север и в два прыжка добрался до двери.
Естественно, Рес уже успел смыться и только где-то на Кабельской (как ему подходит!) раздавались его вопли:
- Я ж передать тебя ей хотел! На законных основаниях: как лучший друг лучшей любовнице! Я ж хотел как лучше, Север! – люди вокруг не понимали, в чем дело, а Север, заперев ворота на засов, двинулся вслед за Ресом. Так, как будто они совершенно не знакомы.