- Да, это ты верно говоришь, – снова женский.
Север облизнул на губах капельки пота, уставился на Варину грудь. Замерзнет ведь…Нахмурился и встревоженно на неё глянул. Глубоко втянул в себя воздух.
Варя чуть наклонила голову в сторону, к чему-то прислушалась. Улыбнулась кончиком рта.
Голос женщины за ветками, слипшимися от мороза:
- Давай повторим то, что нужно сделать, а то забуду! – и громкое Северово «Не-е-ет!» захлебывается в пахнущем яблоками рте, плывет по скользким бороздкам языка и утопает в потоке желания.
Больше Север не думал ни о чем. Из головы вылетело всё. Осталась только теплая Варина кожа, её горячее тело и жгучая воронка потребности. Потребности её потопить.
В тот сквер собачники больше не ходили. Поговаривали, будто там завелся вурдалак или какой-то волк прибежал из лесу. Мало ли их по изменяющейся местности-то бродит. Хоть Город и стоит на своеобразном «возвышении» и к местности не относится, зайти-то может всякий. Розки на всех не хватает.
Варя ужасно хотела получить в тот вечер удовольствие. Столько стараться…Кричала она громко.
К празднику они всё-таки успели. Вернее, к его половине. Ну, и то хорошо.
Все время, пока они там были, Север от себя Варвару не отпускал. После случившегося хотелось вновь и вновь чувствовать её рядом с собой, чтобы всегда была рядом, смеялась, урчала и болтала всякую чушь. Вот как сейчас.
- Я снова тебя хочу, - насмешливо пробормотал он в самое ухо. Опустил руку на нижнюю, неизменно упругую часть тела, игриво ущипнул. Варька засмеялась.
Север вообще был весь как расплавленное масло…Словно выполнил годичный заказ в кузне, получил те самые пять тысяч золотых, славу и почет Города, народную известность и место при дворе Графа. А в данный момент о нем сочиняют летописи. И можно абсолютно расслабиться.
Они стояли у лавки с разными вкусностями, которых на праздник полагалось готовить не меньше чем человек на десять. Сладкие петушки, облитые карамелью яблоки, сочные сахарные ягоды…Уйму этих свежих фруктов, которых зимой в Городе было просто не достать, привозили обычно с других поселений, с кем сотрудничали и, может, еще не воевали; оттуда, где, благодаря нынешним причудам местности всегда стояло лето.
- Ой, да ну тебя! Весь вечер в кустах забавлялись, так ему мало, - Варвара кокетливо отмахнулась рукой. - А как на такое приличное собрание пришел, так сразу. Ой, смотри, какой здесь карапуз!
«Карапуз» оказался трехлетним малышом. Может, потерялся.
- А как тебя зовут? Где мамка-папка? Давай мы тебе поможем их найти, а? Небось сам же не сможешь? Ножки слишком короткие. Да и зубов вон достаточно не выросло. Только помощи и умеешь просить. И плакать. Мы сейчас тебе сопельки-то вытрем. И платочек дам, – достала из рукава платок. Помахала перед малышом. – А вот и не дам, - снова помахала. – Да ладно, чего ты хнычешь, я же пошутила. А может дам. Только и умеешь хныкать, – убедительно махнула рукой Варька и платок спрятала вовсе. – Давай я тебе лучше рожу какую-нибудь покажу. Ты же не умеешь, маленький еще и штаны у тебя в чем-то измазались. Почему родители за тобой не следят? В обносках каких-то ходишь. Бросили тебя тут одного, а сами, наверно, за ближайшие кусты умотали. А ты стоишь и слезами горючими заливаешься. Может, нам их поискать или не надо, а, Север?
- Что?
Какой у неё голос. И смеется как заливисто…У неё все так легко получается, без забот и проблем. Словно каждого в Городе знает, по именам и семьям. А какое она дарит каждый раз вдохновение, когда Север проводит с ней больше минуты! И как у неё подпрыгивают кудри, когда она мотает головой. И по всей округе запах, её запах…Запах яблок.
А платье соблазнительно обтягивает грудь, ту самую, что он совсем недавно ласкал. И чуть приоткрывается рот, чтобы что-то сказать, а Северу кажется, это для того, чтобы легче было её целовать…
- Я весь внимание, - сделав над собой усилие, всё-таки оторвал он взгляд от Варькиного декольте. И зачем она расстегнула шубку?
- А, наверное, сам их найдешь. Или кто другой поможет. Ты шуток не понимаешь…
Очередь продвинулась еще на несколько человек.
Варя вздохнула и гордо вскинула голову. Черные кудряшки соблазнительно задели её лицо. Она заправила их за уши, задумчиво провела пальцем по губам…Мягкие, теплые и чуть шершавые, потому что дул сильный ветер и скользкие, потому что когда-то были накрашены.
Как же он её любит… И как только я без тебя жил? Странно, ночами напролет не выл от тоски и скуки. Не жизнь, так – мгновение…Просиживание удобных штанов. Там нет тебя – нет любви, ласки и внимания; азартного предвкушения, мощных скачек, дикого прилива энергии и секса...В горле пересохло.