Мужик жутко обижался, однако, любопытство победило:
- А тебе зачем? Думаешь её там найти? А если не знают? А?
Вопросы Север пропустил мимо ушей. Сил отвечать тебе нет.
На дне мужиковых глаз делили место страх, злость, двоедушие, дикие липкие сплетни а, может, ещё растерянность…Но наглой лжи, да ещё и такой стойкой, там не было. Там вообще не было ничего стойкого.
И только тут Север всё-таки поверил. Не спеша, очень медленно разжал пальцы. Осторожно поставил на пол жертву своей подозрительности.
Собачник, в отличие от дикого парня, в нежданное счастье поначалу не верил. Так две минуты возле стеночки и простоял: мало ли, вдруг идиоту приспичит ещё раз его задушить, так хоть подготовиться. Опасливо отошел на пять шагов. Быстро добежал до Розки и украдкой потер ноющую красную шею: теперь придется обматываться тряпкой, всё всем объяснять. Он этого не выдержит…Дурак.
Тем временем Север спрятал ножи, машинально провел пятерней по волосам. Вздрогнул, ощутив под ладонью ребристые косички. На нагретое местечко с мстительным удовольствием вернулась та самая злость. Ай, как он ненавидит Варьку!
Надо сходить в эту мастерскую, вдруг её родители что-то знают, вдруг удастся её найти. Понять хоть что-нибудь! Или куда, к кому она сбежала. Как же больно, черт! Променяла, дрянь!
Мужик сделал вид, что Северового перекошенного лица не заметил. Что не заметил и с силой сжатых кулаков. Любой заданный с этим пацаном-громилой вопрос уже по определению был лишним. Поэтому собачник поправил пояс, повернул его блестящей бляхой кверху и хорошенько протер. Чтобы успокоиться.
Наплевав на косые ненавистные взгляды собачника, Север на ватных ногах вышел на крыльцо. Вдохнул свежий ночной воздух, с трудом протолкнул его вовнутрь и подавился слюной. Закашлялся. Выпучил в темноту глаза. В висках запульсировала кровь. Она билась о стенки сосудов, звенела и расшибалась в мелкие клочья. Да, сейчас бы что-нибудь разбить!
Например, её убить. Но сначала найти. Хорошо бы…
В несколько рваных прыжков Север преодолел расстояние до одиноких кустов, спрятался за деревьями. Ха, так просто. Даже неинтересно.
Резко оцарапав чужую кожу, со свистом вылетели наружу когти. Временно отреклись от своей сущности зубы, поменялись местами с клыками. Отправилось в отпуск прямохождение. На смену ему пришли четыре короткошерстные лапы, бесшумно опустились на задубевшую землю. Блестящей дугой выгнулась спинка, черной кисточкой хвоста мазнуло по ножнам.
Он их должен куда-то деть. Закинуть на спину, что ли...
«Превращайся только в крайних случаях…».
Север злобно рассмеялся. Получилось нечто вроде булькающего хрипения. Хрипения на предсмертном одре. О, да. Это крайний. Это крайний самый, поверь!..
Зашипев на невидимую, ненавистную, отвратную до чертиков Варьку-врага, леопард с рыком распорол на стволе кору. Диким свистом свел с ума темноту.
Сделать кому-то больно…Отомстить.
Сделать кому-то больно…Не себе.
Сделать кому-то больно…Ей. Чтобы не было так больно самому. Стерва!
И перепрыгнул через ограду.
…Ей было страшно. Ей было страшно очень. Она бежала, запыхивалась, напрягала грудь и горло, но страх всё равно топил её по самую макушку.
Слева в животе ныло. Болел отбитый бок.
Она пробежала дом, в котором когда-то жила и пекарню, где ей когда-то так нравилось.
Там всегда так вкусно пахло. Даже мелкие крошки сохраняли запах начинки – смородины, яблок, абрикоса…
Вспотела шея. Встали дыбом волосы.
Нет. Неужели то черное, сильное, мощное, что за ней гонится, никогда не остановится? Неужели она так и будет постоянно от него убегать, не брезгуя даже самым захудалым уголком?! Неужели она так сильно в чем-то провинилась?! В чём же?..
Нога подло поскользнулась на маленьком камешке, проехалась по непросохшей глине, почти утонула в луже. Как не вовремя…Гадство.
Оно очень близко, она знает. И от этого страшнее вдвойне. Что-то неизвестное…
Сердце забилось как бешеное. Черт, черт, черт!..
Выковыривайся! Давай!
В животе противно защекотал горячий клубок, поднялся до горла…Заглушил все эмоции, кроме одной. Грубо стукнул по башке, заставил перехватить дыхание, забиться до того здоровому носу, не вовремя закружиться голове. Затошнить.
Глухо хрустнула ветка.
Как издевается! Надо бежать, бежать, бежать!
Он знает, что ей не убежать. И от этого противнее втройне.
Если бы здесь сейчас можно было оставить свою ненавистную конечность, она так бы и сделала. Да кому вообще нужна её нога?! Не заберут!
Пятка всё же вывернулась из мокрой вязкой массы, услужливо передала себя в распоряжение хозяйки.