Показалось?! Север пьян, дурак или просто перепутал сослепу?! Сошел с ума или обезумел от счастья? Нет. Кажется, нет. Рысью рванул с места.
Да, парень! за тобой же гонится вся городская дружина во главе с графом Анатолем, причем уже несколько тысяч лет подряд: совершенно бездумно, не кушая и не слезая с седла в туалет.
Ты успеешь. Поймать то, что упустил чисто по недоразумению. Ты просто неверно истолковал дурацкий сон, вот и всё. Сотри одну случайную смерть. Забудь. Вернись и отмотай. Кинь в воду бессмысленную боль.
Черные волосы, кудри. Теплая скользкая грудь и сладкий стук каблучков. Почти такие же невинные…Кажется, он не забыл бы их даже под грузной крышкой дубового гроба.
Прохожие здорово мешали. Север пересек дорогу и, оказавшись на противоположном пересечении, рывком распахнул тяжеленную сосновую грань.
Та, что мелькнула за окном – верни всё, как было. Отрежь лишнее, не приплетай, что ненавижу, отсей воспаленное и пульсирующее.
- Здравствуйте! Вы за заказом или просто посмотреть?
В пыльном полумраке бледно сверкнули очки.
- Варв…
Из-под них беспечно, цвета провального зеленого болота взглянули глаза. Доброжелательно переспросили такую глухомань:
- Вы что-то хотели?
Грубый, хрипловатый голос. Такой, который обычно возбуждает в мужиках женщин…
Закрытый, под самое горло бежевый воротник, скрепленный брошкой. Варя никогда не носила брошек. На пальце кольцо.
Вышла замуж тайком и скрылась? За одну ночь? Уже была замужем, а он не знал? Идиот. Переоделась сейчас и изменила стиль, чтобы не узнали? Чтобы не вычислил он…Не может быть. Это она. Вылитая.
- Вар… - Север осекся.
Едва уловимый даже для зверя тонкий запах полыни. Не абрикос или ваниль.
Взгляд слегка прищурился, на секунду потерялся.
- Присядьте. Вам не здоровится? Вон там, у окна, есть лавочка. Мы туда обычно складываем готовые заказы. Вы бледны. Вам принести водички? Только из источника. Здесь неподалеку. Не переживайте, - изящная, с тонкими пальцами рука заботливо легла на плечо. Больная фантазия.
Север даже не сразу сообразил, что хочет сделать. Варька обычно клала свою ладошку на предплечье и легонько его сжимала, когда хотела успокоить или наоборот - намекнуть…На продолжение акта. Север по привычке сжимал запястье в ответ, заставлял обнимать шею, прикасаться к самому чувствительному, разыграть. И возражений не следовало. Тогда. Но не сейчас…
Ладошка нравоучительно подняла чистый бледно-розовый ноготь и важно произнесла:
- Произносите аффермы. Святой поможет, не откажет. Мы все под ним ездим.
Чтоб Варька – и помянула Святого. Да кто же ты?! Северу резко, бесповоротно поплохело.
Мозги – чудовищная вещь. Их лучше не давать каждому.
А ещё он тихонько проклинал свой нюх. Если бы не это… Может, действительно: поменяла одежду, что-то сделала за одну ночь с глазами, сбила привычный запах. Она ведь всегда за собой ухаживала.
Ой, дурак, дурак! Это точно она. По-другому и быть не может! Обула, хитрюга, и сейчас про себя издевается.
- Что за…Что происходит?! Что ты на себя напялила?!
Может, он спит…Хотя нет: воды она принесла ему вполне реально.
- Вы только не переживайте, ладно? Всё образумится, да прибудет с вами Святой…
Научилась знакам Высшего?
- С вами, наверняка что-то случилось, да? Я только мужа позову, ладно? Не переживайте! Всё будет хорошо!
Движения были знакомы до боли. «Вар…» - вертелось у Севера на языке. Как заведенное. На вечной записи повторяющегося изо дня в день желания.
Женщина его внимательно рассматривала, а потом вдруг смело улыбнулась. Словно не опытная сочувствующая мать, к образу которой так удачно подходил воротник, а девка из кабака с лихой мордашкой и резвым нравом.
Север неожиданно для себя осознал, что не может определить её возраст. Если девка, то семнадцати лет, не больше. А если так, то отлично ухоженные сорок, а то и пятьдесят. Изгиб губ Варькин, улыбка – не её. Хотя, может, она так улыбается с другими людьми, а Север не видел и не знал. Черт, как же много он про неё не знал! Вот теперь сиди тут, как дурак, с кружкой и думай: колотить её или нет, беситься и действительно попить водички или любя, с ненавистью её придушить?
Это было похоже на пытку: глядя на движения, манеры, кудри, которые он так часто видел разлохмаченными у себя на подушке, Северу хотелось схватить её, зажать, практически придушить: то ли от злости и страсти, то ли от страха, что снова уйдет. Кошмарное приличное платье, которое так ей не шло, превращало в модную, но всё же старушку и эта брошка, лапти, кольцо…Всё это выводит его из себя! Приходилось себя останавливать. Видеть, слышать, знать, что она рядом и при этом не иметь возможности к ней прикоснуться. Невозможность стянуть с неё с такой тщательностью налепленный образ! И одновременно знать, что это не то, во что хочется верить. Всё время об этом напоминать. Или нет? Это она?!