- Вы так замечательно играете! – восхитилась Лиска. – Чувствуется и сердце, и путь.
- Спасибо. Тебя как зовут-то?
- Лиссия. Лиска.
- Писсий. Лучше полным именем, - серьезно добавил мужчина.
- Вы, наверное, много путешествуете? – девушка с вдохновением посмотрела на тощий мешок за пуфиком.
- Знаешь, - Писсий задумчиво почесал подбородок, - если тебе в ту сторону, - и указал на зеленую крышу таверны «Большой Лось», - то пошли. Заодно и поговорим.
Спешить Лиске было некуда, заняться нечем, а узнать что-то новое ужасно хотелось. Особенно от этого человека.
- Да, много, - через некоторое время ответил менестрель. Они уже шли по мостовой и какие-то мальчишки, когда Писсий прошел мимо них, проводили его огромными, полными обожания, глазами.
- А откуда вы берете эти чувства, эту игру?
- Из жизни. От людей. Вон, смотри, - менестрель слегка кивнул в сторону нахмуренной женщины в клетчатом сарафане. Поджав губы, та с корзинкой и двумя неряшливыми детишками шла к рынку.
Писсий, встретившись с ней взглядом, лучисто улыбнулся. Женщина непонимающе, угрюмо осмотрелась: «Кому? Мне, что ли?» и скривилась: мол, у меня куча дел; буду я еще каждому встречному-поперечному зубы скалить. Писсий не растерялся и улыбнулся ещё шире. Женщина удивленно изогнула бровь. Менестрель нарочито радостно помахал ей рукой. И, что удивительно, женщина улыбнулась в ответ: сначала неуверенно, смущенно, потом всё ярче и ярче. Выпрямила спину, заправила выбившуюся из платка прядь волос.
- Как вы это сделали? – пробормотала Лиссия, наблюдая за сильной, страстной женщиной с двумя милыми созданиями.
- Просто подарил ей то, чего ей так не хватало: любовь, внимание.
- Как? Вы же к ней даже не подошли.
- Знаешь, каждому в какой-то момент жизни не хватает любви. И маленьким, и большим. А любовь, чувства, восхищение можно передать и без слов: взглядом, жестом, выражением глаз. Ей просто нужно было вспомнить, что у неё есть душа, что она ещё жива.
- Но ведь она и так жива.
- Эх, допустим, жива она в еде, питье и доме. А то, что хочет свободы, впечатлений – её страстная душа! погребена в бесконечной стирке, заботах и пыли, понимаешь? - Лиссия вспомнила про замоченное ещё с вечера бельё и поняла.
Когда они зашли в таверну, Писсий ненадолго замолчал, растворившись в чавканьи и золотистой корочке,
Лиска сглотнула слюнки, но менестрель её отвлек:
- Ночи под луной, птицы в небесах, яркие цветы, - он вытер руки грубым полотенцем, - Душа поет, пляшет, наряжается, потому что рядом чувства…Как романтично! Не находишь?
- Да, но любовь не может быть постоянно рядом. Это временно, а потом снова стирка, уборка, глажка. Он уходит на работу, и…
- И всё остаётся на своих местах. Любовь… - Писсий щелкнул пальцами, пытаясь подобрать нужные слова. – Она всегда с тобой. Пока нет любимого, ты все равно чувствуешь, что он рядом; ты наслаждаешься жизнью, потому что знаешь, что теплота, тяга, которую тебе дарит этот человек - она рядом.
- Я его разлюбила? – Лиссия разочарованно уставилась на безнадежного песняра.
- Любить можно по-разному, - прошептал менестрель.
Изнутри кольнула мерзкая пустота. Как будто взяли и отобрали что-то родное.
- Я к вам ещё завтра загляну, ладно?
- Конечно. Просвещать народ – не только удел священников.
- Ты, главное, помни, - добавил он, когда они вышли на улицу. – Вся соль не в том, что ты видишь, и как видят тебя другие, а в чувствах, в теплоте. Есть тяга, любовь к жизни – есть и сама жизнь; смысл, ради чего жить. Восхитительные созвездия и пламенный костер, - менестрель от души обвел своим широким рукавом ближайшую помойку. Цокнул языком. - Даже помойка за углом тогда становится восхитительней.
Лиска поблагодарила собеседника и, сама не зная с чего вдруг, с чувством уткнулась в пыльный плащ и жесткую бороду молодого мужчины.
- Он мне не дает садить цветы… - глухо пробурчала она.
Менестрель обнял её по-отечески, поощряя:
- Приходи.
«Надо обязательно всё рассказать Золоту. Он поймет. Клумба не так уж и важна, а вот её чувства…».
Он пришел рано. Поел, сказал, что вкусно и что он жену-мастерицу просто обожает. Чуть позже принялся за закорючки на пергаменте – «купец из Давы просил рецепт с облепихой от головной боли». Лиссия терпеливо ждала, понимая, что работа для мужчины – важное дело. А когда они легли в постель, и он привычно её поцеловал…
- Знаешь, я сегодня ходила на площадь.
- М-м-м? Все туда ходят.
- Оказывается, любовь – это пташки по вечерам; это – морской берег; любовь – жизнь. А ещё, когда душе хорошо, - Лиска мечтательно посмотрела в потолок.