Нет, Лиска мечтала о путешествиях. Значит, стоит попробовать. Если у неё не получится, она просто развернется и уйдет. Хотя, как она найдет обратную дорогу, если узнает, что больше не компас? Об это сейчас думать не стоит. Нужно просто собраться: вещей, как всегда, немного, котомка, не больше – и пойти к портному, на окраину. Если найдет их, то будет путешествовать. Если нет, вернется и будет обслуживать.
«…Давай ты перевернешь всё один раз, чтобы потом не переворачивать каждый день, когда будешь видеть его за вторым столиком слева!..»
Это её слова.
Лиска легко поднялась с кровати, так, словно это не её мучили сомнения всю ночь и начала разыскивать небольшую, но вместительную сумку, которую условно называла котомкой. Так же, как почти год назад у Золота. Что ж она постоянно куда-то уходит-то, от кого-то…Прямо нет у неё дома. Чисто компас.
Закрыла дверь своей не шикарной, но довольно уютной комнатки на втором этаже. Да ну, может она вернется. Она утешала себя, стараясь не плакать, не скучать заранее по друзьям, которых здесь нашла.
Лиска с задумчивым видом рассчиталась с хозяином, который был уже на ногах – новая возлюбленная пожелала свежего молочка.
Захватила немного еды – мало ли.
Написала записку Сонке…Она не могла не написать.
Утро было раннее, и заходить в их с Лаской комнату она не хотела.
«Помнишь, ты боялась жить? Так вот, я постараюсь бояться не очень. Иду пробовать. Не переживай, не посылай Ласку. Он вчера сильно устал. Обожаю тебя. Твоя Лиска».
Она распахнула дверь таверны, улыбнулась солнцу.
Лиска почему-то решила завернуть за угол, потом пройтись по обычно пыльной дороге, на которой пока никого не было, мимо маленьких, приземистых домиков. Ещё повернула направо, прошлась вдоль сточной канавы, перешла по хлипкому мостику и подняла голову. Большой, каменный дом в три этажа. Судя по красочным вывескам, здесь были булочная, комнатка гадалки и рыбная лавка.
Лиска поняла, что нужно возвращаться как можно быстрее – забрать торчащую из Сонкиных дверей записку.
Несмотря на то, что недавно хотела бежать, медленно обогнула шершавую, обшарпанную стену и зашла в торец здания.
Лиска расстроилась. Хоть и уверяла себя, что абсолютно не верит сбрендевшему Северу. Как всегда, она мечтала…Она ждала этого. Ох, и дорого ты ещё поплатишься за свои мечтания, Лиссия!
В последний раз, оглянувшись на гадалку, рыбу и булочную, Лиска увидела корявую, почти выцветшую, но всё ещё понятную надпись: «У портного».
Глава 1. Когда ты маленький...Часть вторая.
Часть вторая
Глава 1. Когда ты маленький...
...За дверью оказался котенок. Черный, с горящим перепуганным взглядом и жалобным писком. Грязи на нем скопилось столько, что собственный окрас уже не скрывал высохших серых кусков.
Ещё бы. Здесь, если с утра начинал покрапывать грибной дождик, сразу становилось ясно, что до ночи никуда не выберешься. Дождик превращался в дождь, потом в ливень, а к вечеру за окном была сплошная прозрачная стена. Как вчера.
- Да ты совсем перепугался, малыш, - ласково пропел Крин, сгребая в охапку вопящего чертенка. Да, давно он уже ни с кем не разговаривал. Поэтому не стоит удивляться тому свистящему, скрипящему, что вырвалось сейчас из груди.
Руки из желтых, немного сморщенных, сделались влажными и серыми.
- Пойдем, маленький, пойдем. Здесь тебе не место.
Крин ногой захлопнул дверь, схватил с дивана старую, изжившую себя подушку и бережно сгрузил на неё животное.
Откуда он взялся? Прожив пятьдесят четыре года, Крин не смог бы ответить на этот вопрос. Но он прожил пятьдесят пять и теперь, разыскивая молоко, теплые полотенца и растапливая печь, он задумался.
Забрел из деревни? Убежал? Зачем? Там люди, там живое, теплое и в какой-то мере родное. Здесь дикое, горное, холодное…Спрятавшееся. Хищное. До ближайших скромных шалашей пилить и пилить. Далековато для такого малыша. Он бы не выдержал.
Хищник? Этот котенок, трусливо жавшийся к стене – дикий? Его потеряла или бросила мать… На хищника он не похож.
И на кота тоже.
Приглядевшись, Крин заметил кисточки на кончиках ушей. Как у рыси. Да и хвост был длинноват для такого младенца.
Так что же он такое?
Постояв над чертенком, Крин не выдержал, и, макнув палец в молоко, поднес к влажному носу. Тот принюхался, отворотил морду, но Крин успел за ней, и, понюхав ещё раз, этот найденыш начал самозабвенно слизывать белые капельки. Проголодался.