- Ага. В кладовой так и лежат; ждут, пока пригодятся.
Шаний повел Севера к низкой, в половину его роста, двери рядом с той комнатой, откуда слышался смех и скрип половиц.
Мужичок протянул руку и в полумраке небольшой кладовки вытащил что-то наугад. Стукнули друг о друга деревянные пуговицы.
- Ну, вот тебе и рабочая одежда, - оптимистично сказал он, вытягивая руку на свет.
Встряхнул от пыли. За спиной послышался кашель – оказывается, жена всё это время стояла за ним.
«Что-то» оказалось с оборками, вышивными котятами на спине и узкими рукавами.
- О, так это ж «котята»! – весело воскликнула Таня. – Я ж их везде обыскалась.
- Теперь это не «котята», а рабочая одежда, - сквозь усы усмехнулся Шаний. – Вот здесь подстрижем, - взмахом руки обвел расширяющиеся книзу рукава и оборки. – Здесь добавим, - приложил рубашку к Северовой спине. – А здесь так и оставим, - котята улыбались.
Север равнодушным взглядом скользнул по «рабочей одежде», пожал плечами.
Котята, так котята. Какая разница, в чем выливать бочки?! Особенно сейчас, когда так раскалывается голова.
- Это дело нужное. А то я ими уже полы хотела мыть. Там еще рубашки остались: соседям – никто не носит, а выкинуть жалко.
Шаний почесал макушку и ещё раз полез в кладовку. Тащил он долго. То ли застряло, то ли зацепилось, но, когда золотарь вытащил то, что «жалко выкинуть», то просиял так, будто вытащил мешок золота.
«Выкинуть-жалко» было широкой – нет, огромной, - просторной рубахой из грубого полотна. Через несколько колечек продет сплетенный в косичку из полосок пояс.
Шаний приложил рубаху к спине Севера.
- Приводи друга, тогда отдам.
В рубаху можно было вместить двух таких, как Север. Двух с половиной.
- Может, перешить можно? – Танечка задумчиво одернула поясок, оправила воротник. - Нет, слишком плотно.
- Ой, сейчас, подождите, - Танечка убежала в комнату.
Как только дверь приоткрылась, оттуда послышался шум вперемешку с хохотом.
Она вернулась с двумя парами штанов: серые, кое-где заляпанные, но в целом – целые; и темно-зеленые, почти черные, с поясом.
- Эти не носишь, а эти малы.
Шаний кивнул.
- Так, идите к столу, - засуетилась она и, вручив мужу добычу, убежала к печке.
Зацокало стекло, застучали ложки.
- Давайте кушать. Всё готово!
На этот клич из приоткрытой двери вылетела толпа – по крайней мере, так показалось больному Северу.
Первый мальчишка, самый резвый, с каштановыми патлами и пухлыми губами, выбежал с закрытыми глазами и гордо поднятым подбородком.
- Фу, какой ужас! Как вы можете? – картинно зажимая нос и отставив мизинец, возмущенно выкрикивал он.
За ним вышел младший, с рыжими жидкими волосенками, с ведром и обмотанными какими-то тряпками руками.
Он захохотал. Почти так же, как Шаний, когда выливал кадку.
- Я очищаю Предгорье! Дорогу капитану чистоты и порядка!
Мальчишка размахивал пустым ведром.
- Дорогу слуге природы, дорогу настоящему и естественному! Я делаю самую важную работу в мире, и никто мне не помеха!
С этими словами он с хохотом перевернул ведро и потряс над полом. Мать с гордостью взъерошила сыну волосы.
Тот, который был с ведром вдруг смутился, замолчал и испуганными глазами уставился на Севера. Первый мальчишка всё ещё зажимал нос и важно расхаживал между столом и печкой, попеременно натыкаясь то на одно, то на другое. И только повизгивал:
- Эй? Вы всё еще выливаете? Я этого не вынесу! У меня хрупкие нервы!
- Было дело, было… - усмехнулся Шаний, прижал к себе жену.
Не услышав ответа, мальчишка остановился перед столом, или, скорее всего, стол остановил его и, не открывая глаз, нахмурился:
- Эй! Господин золотарь?
Рыжий молчал.
- Темка? Темолий? – неуверенно переспросил он, и, распахнув, наконец, глаза, обернулся к зрителям.
Перевел взгляд с «господина золотаря» на родителей, остановился на Севере. Всматривался пристально, удивленно, но не с боязнью, а скорее, с любопытством. Затем медленно к нему подошел и протянул руку.
- Ирис.
Глянул прямо в глаза. Север удивленно пожал маленькую ладошку. Мальчику было не больше двенадцати.
- Север.
- Ну, за стол! Вареники уже остыли. А варенье…Забыла! Но: пальчики оближешь!
- Так как ты тут без меня? – Шаний уплетал вареники, как семечки и одновременно болтал с женой.
- Да как-как, - весело прозвенела она, откусывая маленький кусочек теста.
Мальчишки ели степенно и в разговор родителей не вмешивались. Ещё бы: вареники удались на славу.
Север машинально жевал, справляясь с головной болью. После первого же кусочка захотелось выпить. Он не ел со вчерашнего вечера, но без еды он мог обходиться свободно и день и два, а вот выпить – хоть каплю, - теперь хотелось мучительно.