Гость машинально принюхался.
- Да не боись ты! Всё своё, колодезное.
Вода. Север едва удержался, чтобы не скривиться: ещё обидит такую щедрость… А запить хотелось бы не этим. Не удержаться.
- Вставай, прихвати с собой две булочки, - и в путь!
От усталости, нервов или от того, что безумно хотелось выпивки – голова у Севера всё ещё плохо соображала. Но он понимал, что нужно хоть как-нибудь отблагодарить мужичка.
А разве он просил его о помощи?
- Спасибо, - хрипло. Он не говорил со вчерашнего дня. Шаний кивнул на груду одежды. Котята улыбались…
Конечно, он в этом выглядит…как Танька. А вообще, какая разница, как он выглядит? Ему всё по барабану. Лишь бы сегодня заработать серебряные и пойти, наконец, в таверну. Хоть каплю, глоточек. Всё равно, что о нем подумают! Если он сегодня же не почувствует сладковатого привкуса, он, кажется, умрет.
- А это кто с вами? – на пороге стояла сухопарая старушка с рыжими крашеными волосами и неприятно искривленным ртом.
- Это мой генерал, – прямо светясь от удовольствия, Шаний махнул на Севера. Бабка неопределенно хмыкнула и впустила их в дом.
Погрузив «ароматные» бочки в воз, золотари вывезли их в лес, в котлован на пустоши и вернулись к старушке уже после обеда.
Север ожидал этой минуты с предвкушением – сейчас заказчица рассчитается, - и тогда: таверна, медовое послевкусие…Как же ему этого не хватает! Он только чуть-чуть хлебнет и поднимет себе настроение; придет в себя, в конце концов, а то так тошно, хоть волком вой…А что ему еще остается делать? Другого выхода нет. Когда он выпьет, то успокаивается, а все проблемы отступают на второй план.
- Не-е-е, - мужичок замахал руками в протесте и снова указал на Севера, который уставился себе под ноги.
- Вы с ним рассчитывайтесь, он тут генерал.
Север поначалу его не расслышал, но когда прислушался, ошалело поднял голову и тупо уставился на обезумевшего.
Бабка не находила себе места: то прятала серебрушки в карман юбки, то, вспоминая о правилах приличия, их вытаскивала, но всегда держала как можно ближе к себе. В конце концов, она не выдержала сего противоречия и, не глядя, сунула несколько монет Северу.
Как только дверь захлопнулась, и Север уже собрался отделить от общего заработка свои кровные, спрятать их подальше, понадежнее, Шаний похлопал себя по бедрам и грустно покачал головой…
- Да у тебя ж карманов нет!
Сначала до Севера не дошло, но когда мужичок с озабоченным видом начал рассовывать монетки по всему телу, он сообразил, что что-то теряет. Надежда исчезает, уплывает в этих крепких жилистых руках…
Шаний ему предложил помощь, он его обогрел, накормил, в сортир сводил…Тьфу-ты! Лучше бы предложил наливки!
Теперь Север ему должен, а возмущаться и отбирать плату будет нехорошо. Тем более, что карманов, такая гадость, действительно нету…
В который раз на корню задушив разочарованный вздох, Север поплелся за мужичком.
Ну, почему, почему, в этой жизни всё так ужасно?!..
Черт возьми, когда же выставят наливку? Помнится, вчера она ещё была…
Руки дрожали, голова раскалывалась и казалось, что от одной кружки «лекарства» всё пройдет. Ну, уж от полкружки точно…
Они опять, словно пародируя вчерашний вечер, уселись за деревянным столом. И на нем было всё: от пампушек до дохлой мухи. Всё, кроме наливки, кроме спасения гостя!
Наглости и стыда попросить Северу не достало. Но эта дрожь и сухость, мой Святой …
Он выпивал уже пятую кружку родниковой воды, но легче не становилось. Только всё раздражало, злило и выводило из себя.
Они, что специально? Подразнить, а потом, как рыбу на крючок – и в ведро? Вчера поставили, соблазнили, сегодня спрятали…А Шаний? Что он вообще себе позволяет?! Нет, чтобы позволить, облегчить человеку жизнь, взбодрить его, можно сказать. Так нет же. Всё лишает и лишает: денег, наливки, возможности.
Север раскачивался из стороны в сторону, подвывал про себя, но Таня с Шанием ничего не замечали: хозяйка притащила какой-то лоскуток, нитки, и теперь упорно, увлеченно проталкивала иголку в ткань; а хозяин вообще храпел в кресле напротив. И про серебрушки теперь никак не спросишь. А-а-а-а…
Темп раскачивания все нарастал и, боясь, что ещё немного, и Танечка выгонит его на улицу в качестве сумасшедшего, Север закусил нижнюю губу и замер. Сидя, сидя…
Глянул на то появляющуюся, то исчезающую под тканью иглу. Крестик раз, два крестик, крестик раз, два, перевернуть, крестик раз…
Успокаивает. Крестик раз…Так хорошо…
- О, ты тоже вышиваешь? – Таня вскинула свои огромные серые глаза.