- Н-нормально, - она дышала тихо, выдыхала через нос. Как будто, если откроет рот, то тут же лишится невинности. – Вообще, вся эта еда: жареное, жирное, сильносоленое, - эта всё неправильно, понимаешь? Эта отравляет наш организм. Вот ты ешь всякое дерьмо, а потом болит живот, начинаются болезни, язвы, ожирение…А всё почему? Потому что питаться надо правильно, понимаешь? Все жалуются, а образ питания поменять трудно! А ведь это отравляет наши клетки, это просто колоссальная нагрузка на организм, понимаешь?
Север неуверенно кивнул. Погода – вариант идеальный!
– Есть несколько ступеней правильного питания. Ну, здорового образа жизни, - добавила она. – Первая - это раздельное питание. Вторая: ты совсем не ешь мясо, понял? Это вредно! Это вообще есть нельзя, если хочешь прожить больше двадцати лет! Третья, - лекарь-любитель энергично взмахнула рукой. – Третья – это сыроедение. Самая классная из всех. Ешь только сырое и живое. Ничего вареного, жареного, или, тем более, тушеного. Только то, что ещё хоть как-то живо в наше время. От этого худеешь только так, если, конечно, собой заниматься.
Север представил себя, бегающего с ножом за курицей и бормочущего под нос, что нужно есть всё только живое. И с сочным хрустом впивающегося в шейку…А насчет заниматься... Послезавтра у него романтическая встреча с ножами. Только он и они. Групповуха.
-…вот едят все такую гадость, потом к лекарям ходят, животами мучаются. Наша ткань такую дрянь не переносит… Это нормально: так её грузить?
А то, что он сейчас превратится, это нормально? Или так, в порядке вещей?..
- А четвертая?
- Что четвертая? – не поняла она.
- Четвертая ступень? О чем она?
- А четвертая – это солнечные человечки. Их ещё Святыми людьми называют. Они питаются только энергией солнца. Вбирают в себя все полезные вещества, натуральные витамины и естественные минералы. А у нас…Все только и ждут, как бы поскорее насытиться! Ждут, как бы побольше отхватить свой лакомый кусочек, а о здоровье своем совсем не задумываются!
Отлично, когда в следующий раз он будет волноваться, просто слопает тарелку солнечных зайчиков. Авось, поможет.
Кошке было откровенно тесно. Хотелось на волю. Когти требовали свободы, глотка чесалась от стремящегося наверх рычания, желудок свело где-то посередине…Надо прийти в себя, успокоиться. У кошки это хорошо получается…Забыть боль, снять напряжение и утихомирить.
Север начал отсчитывать. Раз, два, три…Когда будет шестьдесят, он отсюда уйдет. Просто повернется и уйдет. И оставит девушку с ошеломленными, снова полными удивления и страха, глазами. Зато не несчастные.
Святой, он больше не может. Не может терпеть её аккуратные тонкие пальчики, точеный носик и время от времени проносящееся перед ним бледное запястье с запахом мяты…
- Мне пор-р-р-а…- рычание вырвалось само собой. Звучное, грозное, ни с чем не сравнимое… Сама виновата! Нечего было так ухаживать за своими руками и осуждать за его жор! Организм…Да пошла ты!
Ещё он знал, что сейчас перепрыгнет через перила в те самые кусты и будет куда-нибудь бежать, куда-нибудь, где нет почти людей, где нет ничего, связанного с такой кучей ароматов и галдящих голосов. Что будет вспоминать дорогу к лесу. Что вспомнит о Ресе…Что там насчет местности и внезапных изменений? Ладно, справится. Главное, выбежать из столицы и превратиться самому, самому, чего бы это не стоило. Потому что если он сделает эта сам, то сам и превратиться обратно. И тогда сможет пойти завтра на работу, как все нормальные люди, а не как бешеный зверь, запыхавшийся после долгой охоты…
Север добежал до конечного столба, означавшего въезд-выезд из Города, пронесся мимо удивленной стражи и, завернув за первое попавшееся дерево понял, что завтра у него выходной.
…- А, вот ты где! Я тебя уже обыскалась.
- Я же сказала, что буду ждать тебя здесь! Почему ты не вышла? Опять застряла с этим…как его там? Жрус, да? – Ополанка отлично знала, что нового ухажера Фаральки зовут Рес, а никакой не Жрус. И более того, он ей нравился. Нравился жутко. Так, что она не могла есть в его присутствии и всё поправляла накрахмаленный край салфетки, и каждую минуту вытирала рот и руки, - боялась, что он посмотрит, а она грязная. Постоянно казалось, будто она грязная, что отмыться никак невозможно. Ужасное ощущение. Но рассказывать об этом Фарале нельзя, потому что, во-первых, она её сестра, а сестрам в семье доверяют, как никому другому. А во-вторых, она обидеться. Нельзя уводить чужих ухажеров. Нель-зя. Так надо. Это почти легко, если не обращать внимание на мускулы, постоянную улыбку самых волшебных серых глаз, именно глаз, - он всегда улыбался и глазами тоже, так лучезарно… и вечных внутренних вопросов, нравится ли ему она. Это никогда не было понятным! Никогда. Всегда благожелательный, веселый…А всегда – это у неё только последний вечер? Да…Лучше бы он сразу дал понять, что ничего не выйдет, что всё, конец, приехали, Ланка, конечная. Не общался бы с ней так хорошо, не улыбался бы так, что потом только она и смеется над его глупыми шутками весь день. Так нет же… Хороший такой, черт его подери, всегда приветливый, сговорчивый, раскованный и такой же неясный.