- Весной одиннадцатого, она, кажись, всё-таки померла…
Зрачки стремительно уменьшались.
- Ну, почему же бабка? Вовсе она и не бабка, а так…Ба-а-абушка.
- Да-да. Ну, вот всё как раз и посчитаем. А когда у тебя там сестра болела?
- Что? Какая сестра?
- Как она там…Феле…Нет. Фо…
- Фараля, - рот искривился так, как будто Ресу сказали за один присест слопать ведро лимонов. Порченых.
- Да, она самая. Ну, как? выздоровела? Ты, кажется, её навещать бегал.
Рес проглотил комок.
- Вы знаете, мы там новое оружие забрали, надо бы разложить, а то мальчишки припрутся, разберут всё, а там склад, да-а-а…Надо упорядочить.
- Навестил он, навестил, - промурлыкал вслед Режесу Север. Главное, чтоб от этого не родились дети.
Андриаш к нему обернулся и уже собирался что-то сказать, но Северус его опередил:
- Там оружие…опасное. Надо помочь другу! - наставительно произнес он.
- И часто он так?
- Как? – Рес, по привычке устроил те же пыльные сапоги на том же самом пыльном столе.
- Слушай, мы же на нем едим… - стало почему-то противно. Нет, ну, правда, сколько можно?! Он же так жрать не может!
- Да ладно тебе…Огурцы вон вчера купил? Купил. У той, тридцатилетней…
- С чего это она тридцатилетняя?
-У меня на такие дела глаз наметан, - Рес внушительно кивнул. – А ты это, держи свои эмоции, контролируй, а то, ишь, как взвился…
- И вовсе я не взвился. Чего пристал!
- Нет, ты молодец, - Рес даже не обратил внимания на ответ. – К бабе подошел: сам, что примечательно, не на аркане. А то я уже хотел…Как там Андриаш говорит: орел, хороший парень!
- Так часто? Часто он так…набирается?
- Да так, раз в три-четыре дня, не чаще…
Нет, Север пил чаще.
- Это ты его еще Святейшим не видел!
- В смысле Святейшим? Его, что: кто-то причащает?
- Никто его не причащает, - стражник отмахнулся рукой. – Просто он ручки по-особому на груди складывает, по-святому, вот, как наклюкается, так и лежит до утра. И тогда знаешь, что у тебя завтра выходной…Правда, он так только на выходных и делает, почти никогда по рабочим, старый черт.
- А жена?
- А что жена? Жена терпит и семь его дочерей тоже, маленькие ещё. Он, как хватит, обычно из дома уходит и ложится где-нибудь или с кем-нибудь. Ну, ты не думай, ложится он не с бабами: для него семья - это святое. С друзьями. Кладется голышом на простынку, простынкой же прикрывается и спит себе спокойненько, никого не трогает, милое дело. Жена тебе тогда скажет: устал, мол, сильно устал…– Режес нервно хихинул.
- А ты откуда знаешь? – Север сел напротив него. Ноги раздражали…Как закончит расспросы, обязательно их прогонит. Пусть хоть подерутся. Да…не держит Север себя в руках. А Рес держит слишком сильно…
- Да он при мне так несколько раз отдыхал! Ещё к жене его заходил, не помню, что надо было: она суетится, что-то ищет, нервничает, круги под глазами, простынкой самое сокровенное у него прикрывает…
- Ого.
-А что? Надо ведь напряжение когда-то мужику снимать, а то семь детей ещё и не так достанут. У него такой способ. Не знаю, как по мне, способ отличный. И ни о какой любви, слышишь, здесь речи не идет! Терпение, соглашение, укрывание, но не любовь! Нет, может, она, конечно, его и любит, но… К тому же, красивую бабу семь раз рожать заставил, а неизвестно ещё, сколько её он там …того, - сквозь зубы, чуть ли не сжимая кулаки. - Да и кто, к чертям, вообще видел эту любовь?! Кто о ней так часто воспевает? Вот ты её видел?
- Нет, - девочка с плетеной корзинкой. Соломенная коса, ярко-голубые глаза…До конца дня открытый рот Севера.
- И я нет. Может, никто не видел, а это люди просто сошли с ума. Принимают желаемое за действительное. Может, не существует такого идиотского чувства, чтоб все были счастливы. Это всё выдумка, а люди считают, что это любовь. А на самом деле совершенно разные вещи. Вот это – привязанность, а вон то – дружба. И не существует никакой любви: просто они так думают одинаково. Идиот какой-то сидел, что-то почувствовал и от нечего делать придумал общую для всех хрень, назвал высокой и теперь народ её воспевает. А на самом деле ничего из себя любовь не представляет, её нет: люди влюбляются, женятся, что-то чувствуют, умирают, - и всё это время считают, что чувствовали именно то, что воспевают, потому что признаться, даже самому себе, что ты никогда не был счастлив, - ну, не любил ты никогда, - кишка тонка. Потому что счастье автоматом равняется любви: бред какой-то! Кто это придумал? Какой кретин?! Неужели нельзя быть счастливым просто так, безо всего этого, без семьи, семерых детей и жены с кругами под глазами?! Жены красивой, но почему-то настолько уставшей, что из-за этого даже не замечающей, что в неё влюблен какой-то мальчишка, который как в воде, нуждается во власти её мужа?! И хорошо, что не замечает…Не вышло глупости. Все осталось на своих местах; все спокойны, счастливы, а это клятое высокое чувство и близко не растет. И…Черт, почему всё не может быть так просто?!