Ритм…Вдох, выдох…Вдох. Жизнь.
Она приподнимается, ходит ходуном, рыщет, стонет…Получает. Получает всё. Тонкая полоска губ складывается в трубочку: «ещё». Нет. Прошу, не останавливайся.
Блестят глаза, сверкает солнце, бьется сердце. Шумит вода, бьется жадность, рвется жажда. Скулит вопрос, белеет утро и стонет страх, дрожит… Стекает. Капля пота.
У виска. У губ её...И вниз. Вовнутрь. Полураскрыты. В ушах стучит, в руках щекочет. Быстрей. Ещё. Не надо…думать. Не надо…мыслить. Это вредно. Очень. Ждать. Глаза…прикрыты, все остальное нет. Ещё…Переведи дыханье, вспомни радость, страсть. Меня ты вспомни. Давай…И прекрати, забудь ты. Всё. Забудь. Ещё. Приподнимись. Вот так…Ты, как вода.
Течешь, ерзаешь, вырываешься. И жжешь. Дышишь так, что твои капли щекочут мне нос, прокладывают блестящую тропинку на шее и в ложбинке между грудями…Давай же, приподнимись ещё. Щекочешь сильно, жарко, тяжело, невыносимо. Я больше не могу. Не буду. Облизываешь губы. Ты жжешь и просишь, умоляешь…Ну разве могу я отказать? Тебе? Ты: хочешь? Хочешь? Плетутся пальцы рук, дрожит весь воздух: хочет…Давай. Сгораю. Ты жжешь, я помню. И этот запах…Мята. Он повсюду. Зачем ты здесь? Зачем?! А впрочем…Я же тут. И выдох, вдох. И снова выдох, выдох, выдох…
- Ай!
Он очнулся только тогда, когда дальше уже просто некуда. Самое интересное было ещё впереди, он это понимал, но, очнувшись…
- Что ты делаешь?! Дура! Я же тебя кормил!
Лошадь смотрела на него внимательно и как-то сочувствующе. Северова рука по-прежнему лежала у неё спине, а пальцы…Север только сейчас понял, до какой степени их сжал. Костяшки аж побелели. Теперь понятно, почему Кладя его укусила. Он бы тоже не выдержал. Так вцепиться…Тяжело дыша, Север с трудом распрямил руку. Вытер со лба пот. Мочалку он сжимал в другой руке, но пальцы там были точно такие же белые. Что произошло?
И, переступив с ноги на ногу, Север наконец-таки понял, что.
Весело светило солнышко, пели птички и беззаботно шумел ветер. Методично разжевывая особо сочный и, похоже, последний пласт травы, спокойно стояла лошадь.
А Север, выливая в штаны, брызгая себе в лицо прохладной, мутной водой, чертыхался. Психовал и оббегал Кладю уже в десятый раз. Проклинал её и всё то, что хоть каким-то образом связано с женщинами. Ненавидел, рычал и почти в кровь раздирал кулаки, вымещая злость на полуразвалившихся досках забора. Он вспотел, а из носу, стекая по грязным волосам, капала на штаны вода...И не достигала земли. Почему?! Потому что, мать всего Святого, стояла не только лошадь!
С досады Север еще раз пнул хилые доски, но те, заразы, мужественно держались, собственно, как и некоторая часть его тела. А пнуть лошадь у него не поднялась нога. Еще двинет.
Яркими светляками горели щеки. Чесались от ссадин руки. В голове не осталось ни одной приличной мысли. Даже ноги подкашивались, а боевой дух, стойкая сила между ног, живущая, похоже, своей отдельной жизнью, была стойкой, как никогда! Этим можно гордиться.
Черт! Он что, даже не собирается?! Нет, ну Север, конечно, понимает, устроил ему такое раздолье, посулил такие горы…но это же не повод вообще не опускаться! Пора и честь знать, сударь!
А ведь может зайти Рес или ещё кто: потренироваться, разобрать оружие, просто так!.. Мать его гребаная!
Так, надо успокоиться. Уже в который раз. Вдох, выдох…Нет, не то. Не вспоминай! Мало ли с кем ты там переспал, это же не повод, чтобы вставало на лошадь! Да ещё так крепко! Ещё никогда до этого…Вот, что надо рассказывать внукам, вот, про какие подвиги, Север!
Не выдержав, стражник всё-таки плюхнулся на траву рядом с Кладей. Как он будет добираться домой?! Воровать крышки от кастрюлей и ими прикрываться? Или использовать чехол для ножен?
И что Рес находит в этой охоте? Что такого особенного в том, что переспишь с еще одной? Или важен сам процесс? А потом – вывесить на улицу штаны, трусы? Или это заносится в список? Вешается над спинкой кровати? Посмотрю-ка я повнимательнее у Реса в изголовье: вдруг там зарубки.
Да, и представь картинку: «Что ты, милая? Всё в порядке, всё хорошо. Почему я такой пушистый? А, так, не мылся давно, не побрился…Что между ног висит? Так сама догадайся, милая. Да-да, такой длинный. Что? Тоже пушистый? Ну…Пушистый, да. Почему в прошлый раз так не смог? Вырос. Что? С прошлого раза прошел всего час? Хочешь еще, уже с ним? Ну…» Наверное, именно тут она меня и бросит. Нет, ни в коем случае не испугается. Разочаруется просто.
Встав на корточки, Север попробовал подняться. Наконец-то. Молодец. Нет, чувак, я, конечно, уважаю тебя, но не до же такой степени, чтобы не вразумить, не полить, когда перешел уже всякие границы? Что, помогло? Или помогли отвлеченные мысли? Эх, Север, с этим надо что-то делать, а то так и до однополой любви недалеко. И почему так много «надо»?