На перекрестке стояла девушка, совсем молодая. На вид лет семнадцати-восемнадцати. Тусклые волосы, стянутые в небрежный пучок, сутулая спина, блеклая кожа нездорового сероватого цвета, но не это поразило Олимпиаду Андреевну, а неяркая светящаяся табличка у нее над головой. Табличка представляла их себя матовую панель, на которой стояло несколько вопросительных знаков. Почувствовав чужой испытывающий взгляд, девушка испуганно и беспокойно оглянулась, и натолкнулась на взгляд Олимпиады Андреевны. Девушка сначала недоуменно вздернула брови и вдруг зрачки ее глаз расширились, Олимпиада Андреевна ни секунды не сомневалась, что девушка увидела точно такую же табличку (Олимпиада Андреевна сразу же решила, что в первую очередь спросит у девушки, что написано на табличке у нее над головой, неужели тоже вопросительные знаки?). Секундное замешательство и два игрока бросились друг к другу.
Олимпиада Андреевна погладила худые плечики, вздрагивающие от рыдания. Девушка уткнулась ей в плечо и безудержно плакала.
- Ну, успокойся, успокойся, ласково сказала Олимпиада Андреевна. Своих детей у нее никогда не было, не было и племянников, поэтому какое-то родное тепло, что она сейчас испытывала к незнакомой девушке, ощущать было как-то непривычно. – Ты кто? Как тебя зовут?
- Я Юля.
— Вот и познакомились, - засмеялась женщина.
- Ты давно в Игре?
- Восьмой день.
- Я тоже восемь дней, - быстро подсчитала Олимпиада Андреевна и эта цифра ее поразила. Всего восемь дней назад она жила в каком-то мусорном аду не осознавая этого, не понимая этого и ничего не желая менять. Теперь же она ясно понимала, что это была не жизнь, а существование без цели, без смысла, хотя нет цель была – натаскать побольше всего. – Слушай, а пойдем ко мне. Я тут недалеко живу. Там обо всем и поговорим… только не пугайся, у меня квартира немного похожа на свалку, тем более что я еще и дрова из сарая в нее перетащила, - но девушка безразлично махнула рукой.
Вдвоем они быстро дошли до дома Олимпиады, расположились на кухне. Олимпиада Андреевна захлопотала у плиты, а Юля забилась в угол дивана и сидела молча, не произнося ни звука, но казалось это ее совершенно устраивало. Выпили кофе с бутербродами, потом еще печенье и только тогда Олимпиада Андреевна «дала отмашку».
- Ну, рассказывай, за какие необыкновенные качества тебя взяли в эту Игру? – видя замешательство Юли, Олимпиада Андреевна призналась первая: - Я это… скряга, одним словом. Все к себе, что нужно, что не нужно, все равно хапала. А ты?
- А я интроверт, - как самую страшную тайну на земле, одними губами выдохнула Юля. Но это слово ни о чем не сказало Олимпиаде Андреевне, она, конечно, немного отсела подальше от Юли на всякий случай, мало ли, вдруг эта штука заразная, но особого страха не испытывала.
- Э-э-э-э, - неуверенно протянула Олимпиада, не зная, что сказать.
- Вы не знаете кто такие интроверты? – догадалась Юля.
- Так вас много!? – теперь Олимпиада Андреевна испугалась не на шутку, решив, что это какая-то воинственная секта.
- Нет, нет. я одна, - постаралась успокоить ее Юля. – Интроверты – это люди, сосредоточенные только на своем внутреннем мире, - произнесла Юля заученную фразу, - а потом добавила с тоской: - Я тяжело выношу присутствие других людей, я только в одиночестве чувствую себя спокойно и комфортно. Отец это принял и понял. Я живу одна в крошечной квартирке, никуда не выхожу, папа с мачехой раз в три-четыре дня приносят мне еду. Только так я могу жить.
- А, понятно, - успокоилась Олимпиада, - а то я черти что придумала. И чем же ты занимаешься?
- Как чем? Думаю. Смотрю телевизор, играю, общаюсь в соцсетях. В соцсетях я могу недолго общаться, только чтобы не разговаривать, а переписываться. И чтобы не видеть собеседника, - поспешно добавила Юля, - мне достаточно видеть фотографию… - она замолчала, и, судя по всему, надолго, но с Олимпиадой Андреевной такой номер не проходил.