Раздался грохот вылетевшего из под земли поезда. Будто глазами девушка желала вырвать из Аркадия те остатки, что разорванные в клочья оставались на дне его существа. Поезд встал — открыл двери. Она, не отрываясь, все смотрит на него и во взгляде ее ненависть, презрение и отвращение, будто он — мерзкий, из под земли выползший жирный червяк, но которого нельзя раздавить. Сначала в безразличном его взгляде на пару секунд блеснула наигранная, его же обманывающая надменность, но тут же пропав, высвободилась росинка вины, разбавленное долей мольбы. «Не смотри так на меня, не надо.»
Двери закрылись, поезд быстро набирает ход — уносится. Сверху медленно пролетел патруль со стаей мерцающих красными огнями разведчиками. Вся молодая компания, кроме девушку подняли головы и недоверчиво проводили патруль глазами, пока он не скрылся за высоткой.
- Заметили? Они усилили наблюдение, - указав в сторону пропавшего из виду патруля, сказал парень с изрезанной от прыщах коже лица.
- Вот и наступила Большая ночь, - сказал другой.
Девушка с неприятным, болезненно-серым и немытым лицом злорадно ухмыльнулась.
- Не в ней дело, - ответил первый.
На лице желтых глаз раздвинулись розоватого оттенка губы и девушка как волчица оскалилась, демонстрируя сомкнутые, немного пожелтевшие зубы.
- Говорят, список тоже пополнили, - сказал третий.
- Да-да! В этом тоже ночь виновата? - обратился прыщавый ко второму.
- Да и хер на них! - сорвался этот. - На хуй вырежу его к ебеням.
- И попрощайся.., - грустно подметил третий.
- С башкой, - смеясь, ловко подхватила неопрятная.
Заменив оскал слабо выраженной улыбкой, девушка двинулась к Аркадию. За ней обернулись остальные. Взвешивая, они оглядели его с головы до ног — глаза прищуренные, кто-то поморщился, у неряшливой опустились брови.
- Давай руку, - подойдя вплотную произнесла она неожиданно высоким, даже будто не свойственным ей нежным голосом.
- Тебе что? - надменно спросил Аркадий и затянулся сигаретой.
Задрав голову, девушка наигранно и намеренно развязно засмеялась в голос и переминувшись на правую ногу, немного изогнулась в теле. Остальные отвернулись от них как от заурядной, скучной, давно известной сцены с понятным концом.
- Да давай, не парься ты, господин жизней, - усмехалась она. - Чего ссышь то? - нахально, с ухмылкой продолжила она. - Может у нас знакомство какое приятное выйдет, - мигнула она фиолетовым веком заметно повысив тональность голоса.
Будто завороженный ядовито-желтой раскованностью хамки, Аркадий, будто не осознавая, протянул ей левую руку. Такими оборванками с потертыми обвисшими джинсами и замаранной куртке кишат все районы. Проститутку можно найти на каждом углу, и не столь подозрительную, скалящуюся открыто зубами и скрытно глазами подобно этой, возможно бездомной и бродячей. Но что-то в ней есть за исключением внешней привлекательности, что-то странное, а потому манящее. Всё наскучившее хочется перешагнуть.
Незнакомка твердо, стиснув пальцами ухватилась за кисть, приставила свое запястий к его.
- Ну вот, - дернула она черными бровями. - На связи. Как же трудно сейчас себя продать, - презрительно ухмыляясь и словно иронизируя, она беззастенчиво повела ладонью по шеренге своих джинсов. Напоследок мигнула, положила руки в карманы куртки и развязно, виляя тазом, пошла к компании сверстников. Ей было противно от самой себя.
***
Казалось, чем дальше от центра, тем грохот поезда только нарастал и весь образуемый и собираемый им шум, глухим сгустком направлялся внутрь пустующего состава. Эти поезда следуют только по бедным районам и сидения здесь не предусмотрены. Самое небезопасное место — у окна. Они часто разбиты, потому как бывают во время хода забрасываемы беспризорными подростками кусками бетона, арматуры или бутылками, когда поезд проезжает между заброшенных домов, привлекающими внимание обозлённых бездомных.
В некоторых составах поезда перегорели лампы, в других, готовые погаснуть, судорожно мелькают раздражая глаза и провоцируя головную боль. Исписанные матерными словами стены и двери источают какой-то эмоциональной гранью, за пределами которой абсолютный нигилизм происходящего.