— А еще его называют Текамсех, — тихо произнес он.
Алекс тут же оборвала свое хихиканье и, широко распахнув глаза, посмотрела на Леона:
— Повтори.
Лео нервозно посмотрел на меня. Я кивнул, одобряя его порыв.
— Ну, Эйтора ещё называют Текамсех.
Алекс моментально присела перед Лео на корточки и крепко обняла его, зарываясь лицом в его волосы, пряча свою счастливую улыбку:
— Как же я рада, что ты наконец заговорил. Боже! Я боялась, что ты так и останешься замкнутым и я больше никогда не услышу твой звонкий голос и заливистый смех. Я люблю тебя, братик.
Леон обнял за шею Алекс и прошептал, что тоже любит ее.
Встав и выпрямившись, некоторое время спустя Алекс посмотрела на меня, в ее зеленых глазах снова заблестел игривый огонек.
— А что значит имя "Текамсех"?
— Пантера, — произнесли в один голос мы с отцом.
Лицо Алекс тут же стало серьезным, она больше не собиралась подкалывать меня.
— Что ж, более подходящего имени для тебя не найти: с твоей бесшумностью, грацией дикой кошки, это имя тебе идеально подходит, и еще даже твои глаза почти желтые, как у кота.
Я довольно ухмыльнулся и приобнял ее за плечи. Это вроде как был комплимент из ее уст, и мне было чертовски приятно, что я у нее ассоциируюсь с большой черной опасной кошкой.
— Мне льстит, что ты так считаешь, малышка, но всё—таки мне нравится имя Эйтор, я как—то прикипел к нему.
***
Этот день мы провели втроем: я, Алекс и Леон. Тори все время куда—то пропадала, она была неуловима. Мы просто сидели и общались, я вспоминал свое детство, проведенное здесь, в племени, и наши с Далаем проказы. Леон уснул на руках у Алекс, я забрал его из ее рук и уложил на нашу кровать. Я принял решение сегодня переночевать у Тори, а Алекс пусть побудет с братом. Алекс немного посопротивлялась, но все же отпустила меня к Виктории, напоследок подарив мне умопомрачительный длинный поцелуй.
В домике Тори не было. Я уже расположился в кровати Леона, когда она вошла, попыхивая неизменной сигаретой. Увидев меня, она усмехнулась:
— Что, идиллия закончилась, и Алекс дала тебе пинка под зад?
Я улыбнулся:
— Никогда такого не будет, Тори. У нас с Алекс все в порядке. Не идеально, конечно, но я на это и не рассчитывал, и идеальность — это скучно, как ни крути.
— Ну—ну. А ты уверен, что она не пошлет тебя однажды?
— Я ни в чем не уверен, Тори, даже в завтрашнем дне, я радуюсь тому, что есть у нас сейчас.
— Хорошо, мальчик мой. Я желаю вам лишь счастья.
Мы поговорили с Тори еще немного, пока у меня не начали слипаться глаза.
***
Утром меня разбудили нежные прикосновения к моему лицу. Я открыл глаза ровно в тот момент, когда Алекс проводила двумя пальчиками по моим губам. Не долго думая, я открыл рот и, захватив один ее палец губами, слегка его прикусил. Она ойкнула и гневно посмотрела в мои глаза:
— Ты мне чуть пальцы не оттяпал!
Я рассмеялся и, обняв, перетащил ее на себя. Она легла сверху, покрывая своим телом мое.
— Ну, не откусил же. Хотя ты вся целиком такая сладкая, что мне тяжело удержаться, чтобы тебя не съесть.
Алекс улыбнулась и чмокнула меня в щеку. Через секунду, вырвавшись из моих рук, она резво поднялась и поманила меня пальцем:
— Тренировка, Эйтор. Давай поднимай свой зад и одевайся, я жду тебя на тренировочной площадке. Сегодня я намерена как следует тебя отделать.
Я хмыкнул и положил руки за голову:
— Мечтай, малышка. Тебе не одолеть меня и через десяток лет.
Она сузила свои зеленые глаза, в которых вспыхнуло негодование и злость.
— Это мы еще посмотрим.— Почти прорычала она.
Фыркнув, она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью, под мой смех. Дразнить ее было ни с чем не сравнимое удовольствие. Ну, почти ни с чем: были еще поцелуи и прикосновения к Алекс, но это отдельная тема.
***
Алекс была настроена весьма агрессивно, она нападала на меня снова и снова. Мы опять катались по земле, каждый пытаясь взять вверх, мы запыхались, хорошо друг друга потрепали, наши костяшки пальцев были расцарапаны и сбиты в кровь. Мы были с ног до головы грязными, пыль забилась даже под одежду. В конце концов, признав ничью, мы направились обратно. Нам нужно было помыться, поэтому, прихватив чистые вещи, я оставил Алекс, пообещав ей, что кого—нибудь пришлю ей на помощь с помывкой. До этого мы ополаскивалась в доме, там была пара тазиков, а в небольшой бадье всегда была вода, но сейчас нам нужно было что—то более объемное, чтобы смыть с себя всю грязь. Я зашел к отцу. В доме была его жена, темноволосая хрупкая индианка. Из эгоистических чувств я подметил, что моя мама была намного красивей. Но у женщины были добрые глаза. Я не помнил ее; возможно, я знал ее в детстве, но сейчас нет. Я рассказал ей о нашей проблеме, она предложила мне искупаться у них, указав за ширму. Подойдя, я обнаружил там лохань среднего размера — то, что надо. Я уже хотел идти за Алекс, чтобы предложить ей искупаться здесь первой, но жена отца меня остановила, сказав, что сама позаботится об Алекс. Я кивнул в знак согласия. Через некоторое время я остался один в доме и приступил к водным процедурам.
Закончил я лишь двадцать минут спустя. Я потратил всю их воду, но я был чист и очень доволен этим. Наспех одевшись, я пошел к нашему с Алекс домику.
Взбежав на крылечко, я распахнул дверь, как обычно, без стука и замер. Дверь захлопнулась за мной, но я не обратил внимание на это. Перед моими глазами была лишь Алекс, и она была абсолютно голой, она только выбралась из большой лохани, что находилась в углу комнаты, и ее рука тянулась к полотенцу, которое висело на рядом стоящем стуле, — она так и замерла в этой позе с протянутой рукой.
Все мои знаки "Стоп" были разрушены, стерты в порошок, мой мозг отключился, я рванул к ней и сгреб ее обнажённое тело в свои руки. Она успела только взвизгнуть, и я накрыл ее губы неистовым, диким поцелуем. Но Алекс даже не пыталась сопротивляться, нет, напротив, она обвила мою шею руками и прижалась ко мне теснее своим влажным горячим телом. Я углубил поцелуй, нагло запуская язык в ее рот. Она тихо застонала, когда я сместил одну руку и коснулся края ее груди. Дышать становилось все тяжелее, все мои инстинкты самца включились разом. Алекс опустила свои руки и, подцепив край моей футболки, потянула ее вверх. Через секунду та валялась в углу комнаты. Правильно, несправедливо, что я одет, а Алекс совершенно обнажена. Ее руки опустились ниже, на пуговицу моих джинсов. Я втянул воздух сквозь зубы и заглянул в глаза Алекс: она открыто смотрела в мои глаза, там не было страха, только волнение. Она никак не могла справиться с пуговицей, её руки тряслись — я помог ей в этом. Она потянула мои джинсы вниз, все так же не спуская с меня глаз, мгновенье спустя они оказались где—то в стороне. Я вновь припал к ее губам — на этот раз поцелуй был одержимым, — подхватил ее, и она обвила своими ножками мою талию. Это было потрясающее ощущение: кожа к коже, никаких преград. Все в целом мире для меня померкло, существовала только Алекс в моих руках.