— Если б не Алекс, я бы тебя прихлопнул, — холодно произнес я, вытирая рукой кровь с губ.
Матиас зло рассмеялся и тут же схватился за распухшую челюсть:
— Кто бы кого прихлопнул, можно поспорить.
Я проигнорировал его замечание. Сделав несколько шагов назад, я обернулся. Алекс нигде не было. Значит, хлопок двери мне не померещился: она просто оставила нас разбираться со своим дерьмом самих. Правильно, умная девочка. Но все же, несмотря на внутреннее удовлетворение от того, что наконец поставил этого мальчишку на место, я в то в то же время почувствовал стыд перед Алекс: в ее положении нельзя нервничать, а я повысил на нее голос — снова, — да еще и устроил мордобой с ее лучшим другом.
Я вышел из дома, оставив Матиаса позади. Я знал, куда идти: единственное место, где могла быть Алекс, — это то озеро, где состоялось наше первое свидание. Алекс привязалась к этому месту, она часто там уединялась до тех пор, пока я не присоединялся к ней.
Она сидела у самой кромки воды в позе лотоса. Её глаза были прикрыты, она глубоко дышала. Я бесшумно подошёл и присел рядом. Я молчал, Алекс тоже не торопилась заговорить. Зажав переносицу двумя пальцами, я опустил голову и шумно выдохнул:
— Прости, малышка, я идиот. Я не знаю, что еще сказать.
— Да, ты идиот — это я поняла с первой минуты нашего знакомства, но все в порядке, мое поведение тоже оставляет желать лучшего. Из нас двоих ты ведешь себя как более ответственный родитель. Ты прав, я останусь здесь до рождения малышей. Пора забыть о том, что важно для меня лично. Но как только я окрепну, мы продолжим путь.
Я придвинулся ближе к Алекс и взял ее ладонь в свою руку.
— Так, как ты пожелаешь, Алекс. — Я замолчал на некоторое время, вглядываясь в гладь озера. — Но я не прошу прощенья за то, что врезал Матиасу: он давно нарывался.
Алекс повернула голову ко мне, пространство заполнил ее звонкий смех:
— И не надо извиняться. Вы, парни… такие парни. Разберетесь сами.
Я поднялся, потянув Алекс за собой:
— Пойдем. Хоть и уже весна, но еще довольно прохладно и земля сырая.
***
Схватки у Алекс начались пять дней спустя — совершенно неожиданно. Мы находились в доме Тори. Алекс играла с Леоном в шахматы, которые ему подарил его друг Зак, я разговаривал с Тори, как неожиданно Алекс вскрикнула. Я вскочил со стула и подбежал к Алекс. Она наклонилась вперед, схватившись за живот.
— Алекс, что случилось?
Тори оказалась по другую сторону от Алекс. Я дотронулся до плеча Алекс, пытаясь привлечь ее внимание. Она глубоко и тяжело дышала. Тори опустила глаза вниз, затем резко подняла — ее взгляд был паническим. Я последовал ее примеру и опустил глаза: по ногам Алекс стекала кровь.
— Ох, твою ж мать! Это плохо, — пробормотал я.
Подхватив Алекс на руки, я рванул к доктору Джекман. Я оказался у ее двери за считанные секунды и, не теряя времени на вежливость, просто распахнул дверь ногой.
Доктор Джекман сидела в своей крохотной гостиной. Увидев меня с Алекс на руках, она поняла ситуацию без слов. Она указала на комнату, противоположную той, в которой она проводила свои приемы:
— Туда, там у меня операционный стол и хирургические инструменты. Я только помою руки, потом помоешь ты: будешь ассистировать мне в операции. Пока положи ее и раздень.
Я чуть не выронил Алекс, услышав ее слова:
— Что? Какая операция?
Доктор Джекман уже торопилась к умывальнику. Она ответила мне на ходу:
— У Алекс кровотечение. Без кесарева не обойтись, иначе она умрет от потери крови, а дети захлебнутся этой же кровью.
Меня залихорадило. На подгибающихся ногах я вошел в указанную комнату и уложил Алекс на стол. Она стонала, ее глаза были плотно закрыты, вся краска ушла с лица. Я коснулся губами ее лба:
— Держись, Алекс. Давай, малышка, я рядом.
В этот момент вошла миссис Джекман (она вытирала руки полотенцем):
— Давай, Эйтор, быстро и тщательно помой руки. Времени мало.
Я не задавал лишних вопросов — я просто действовал, отключив все чувства, иначе я бы упал в обморок рядом с Алекс. Я старался не смотреть, что доктор Джекман делает с Алекс, — я только выполнял ее требования подать тот или иной инструмент.
Примерно через пятнадцать минут я услышал легкий шлепок, а затем комнату заполнил крик ребенка. Я поднял глаза на доктора. Она протягивала мне окровавленного младенца:
— Ну же, Эйтор, возьми сына! Позади тебя полотенце, оно стерильно — заверни малыша.
Я с трепетом взял ребенка на руки (он практически помещался в моих ладонях) и завернул его в махровое полотенце, как было велено. Малыш нещадно кричал. Сын, мой сын! Я почувствовал, что мое лицо стало влажным от слез. Я поднял взгляд на доктора Джекман.
— Отнеси его в ту комнату, где я вас принимала, положи на кушетку и немедленно возвращайся.
Я быстрым шагом вышел из комнаты и тут же столкнулся с Тори и Матиасом. Они подошли ко мне. Я протянул сына Тори.
— Отнеси его в ту комнату, — я указал на соседнюю дверь, — и посмотри там за ним.
Тори взяла ребенка, она была напугана не меньше меня.
— Что с Алекс? — голос Матиаса дрожал.
— Я не знаю, она без сознания. — Я развернулся и вошел обратно.
— Ты долго. Вот, принимай — это девочка. Второе полотенце там же, если не заметил.
Я бережно завернул малышку и прижал к груди. Она кричала громче брата.
— Что дальше? — хрипло спросил я.
— Дальше я буду бороться за жизнь Алекс: кровотечение не останавливается.
На ее последних словах в комнату ворвался молодой мужчина:
— Джекман! Твой сын сказал, что нужна помощь.
Миссис Джекман напряжённо улыбнулась:
— Да, Уилл, у девочки кровотечение, помощь очень нужна. — Она посмотрела на меня с грустью, отчего мое сердце зажало в тисках. — Иди, Эйтор, ты молодец. Это мой помощник. У него неоконченное медицинское образование, но, поверь, он намного грамотней большинства врачей с двумя высшими. Алекс в надежных руках.
Я кивнул. Мне ничего не оставалось, как только выйти за дверь, оставляя Алекс снова бороться за свою жизнь.
Когда я вошел, Тори поднялась с кушетки. Её серо—голубые глаза блестели от слез. Матиас стоял, облокотившись на стену, его веки были опущены. У меня не было сил, я морально измотался. Глаза Матиаса распахнулись и встретились с моими.
— У Алекс кровотечение, доктор Джекман делает все возможное, чтобы спасти ее, — устало произнес я.
Тори села обратно. Ее губы задрожали, она всхлипнула и опустила глаза на малыша:
— Как же так, Эйтор? Эти крошки не могут остаться без матери!
По щекам Виктории покатились крупные слезы.