Мы шли уже четвертый день, по ночам, пока мальчики спали, я оберегала их сон, не сомкнув глаз. Днем спала я, пару часов, не больше, прежде поставив мальчиков на караул. Даже во сне я не выпускала винтовки из рук. Мы шли через лес. Я определяла стороны света с помощью прихваченного мной компаса, нам нужно было следовать на северо—запад, бабушка с дедушкой жили на острове Атту.
На шестой день мы наткнулись на людей. Я вовремя заметила дым. Спрятав мальчиков, я поближе подошла к лагерю: мне нужно было определить, что за контингент людей здесь обитает. Я могла бы обойти лагерь, но не хотела сбиваться с курса. Когда я подобралась ближе, почуяла сладкий запах жареного мяса. Я не подходила слишком близко, присела на корточки и приложила винтовку к плечу, наблюдая за лагерем в прицел: там было человек пять, не больше. Я уже было подумала, что эти люди безопасны: уж больно расслабленно—спокойно они себя вели и среди них была молодая женщина. Ошиблась: когда я перевела прицел на костер, то увидела, что там жарится вовсе не убитое животное, а кусок человеческого тела, а именно нога. Меня снова замутило: да что же это?! Теперь каннибалы повсюду?! Неужели проще убить своего, чем поохотиться и добыть себе дичь?! В этот раз я не собиралась пускать все на самотек. Приняв лежащее положение, настроила прицел и взяла первым на мушку самого крупного из мужчин. Я сняла его выстрелом в голову, он упал замертво, не успев даже вякнуть. С холодным расчетом я убивала их одного за другим, пока они в суматохе носились по кругу. Я не пожалела даже женщину. Эти люди больны, и следующей их жертвой может стать невинный ребенок. Когда все закончилось, я вернулась к мальчикам и приказала не смотреть в сторону лагеря, когда мы будем проходить мимо. После этого я натыкалась на аналогичные лагеря еще два раза, и оба раза поступала так же, как и в первый.
***
Мы находились в лесу уже вторую неделю, когда в ловушку попала я. На этот раз слежку вели за мной, я не успела среагировать и выхватить винтовку или ножи, когда нас тихо окружили четыре мужчины. Один из них бросился на меня моментально, повалив на землю и заломив мне руки за спину. В ближнем бою я была ноль без палочки, не умела драться (к сожалению, этому отец меня не научил), но я не сдавалась. Я брыкалась и кусалась, пока не получила кулаком по голове. Теряя сознание, я увидела как моих мальчиков связывают, попыталась вырваться из одолевающей темноты, но это было бесполезно.
Когда я пришла в себя, солнце уже садилось. Едва открыв глаза, тут же села, руки были связаны за спиной, а веревка от них тянулась к дереву. Я услышала гнусное хихиканье одного из мужчин:
— Смотрите—ка, ребята, наша дикая кошечка пришла в себя. Ух и развлечемся мы сейчас с тобой, крошка!
Я молчала: не было смысла молить о пощаде. Я скосила глаза вправо, где к другому дереву были привязана близнецы, они смотрели на меня перепуганными глазами. Я ободряюще им улыбнулась. Я отвела от них взгляд, когда почувствовала, как меня дернули за лодыжку, подняла голову и встретилась с плотоядным взглядом одного из мужчин.
— Ну что, крошка, готова? Я буду твоим первым.
Мои глаза расширились, когда до меня дошел смысл его слов, я отчаянно замотала головой и задом отползла к дереву, но это не спасло, эта сволочь легко навалился на меня всем своим телом под улюлюканье и свист его дружков. Лео и Лукас запричитали, прося отпустить меня. Мужчина потянулся своими грязными руками к пуговице на моих камуфляжных брюках, я, недолго думая, лягнула его ногой в челюсть, он взревел:
— Ах ты сука! Мразь! Я мог бы быть с тобой нежным, но теперь ты получишь свое, маленькая шлюшка.
Он сел на меня верхом и склонился ко мне, обдавая меня зловонным дыханием. Я не успела увернуть голову — его противные слюнявые губы прижались к моим, он попытался раздвинуть мои плотно сжатые губы языком. Но я со всей силы, до крови, укусила его за губу, не собиралась сдаваться, буду бороться до последнего, он меня не получит, лучше я умру! Он зарычал и со всей силы ударил меня по лицу, я почувствовала, как мой рот наполняется кровью.
— Ну, тварь, ты напросилась, будет очень больно. — Одной рукой он рванул на мне рубашку, обнажая мое тело, другой он все—таки расстегнул мои брюки.
Он повернулся к наблюдавшим за нами дружкам:
— Ребятки, помогите стянуть с нее штаны: уж больно прыткая она, самому не справиться.
Когда с меня срывали брюки, я брыкалась и пиналась, но тщетно — я осталась в одних трусиках и лифчике. Он развел мои ноги широко в стороны, пристраиваясь между ними. Двое других держали меня за ступни. Лукас и Лео неистово кричали мое имя, мне было жаль, что все это происходит на их глазах. Ублюдок потянулся к моим трусикам, я зажмурила глаза, готовясь к неизбежному, но я не лежала смирно, продолжала дергаться и выворачиваться.
Неожиданно немного в стороне я услышала вежливое покашливание, а затем раздался приятный мягкий голос:
— Мужики, и не стыдно вам вчетвером на одну малюсенькую девочку? Ай—яй—яй! Может, отпустите малышку?
Мы все повернули головы на хозяина голоса. У края поляны, где мы находились, стоял высокий стройный парень, примерно лет двадцати. Рядом с ним стояла женщина, на вид ей было около сорока, у нее в руках был дробовик, и целилась она им прямо в моего насильника. Мужчины подскочили и дернулись было к своему оружию, которое лежало у костра, но не тут то было, женщина сделала шаг вперед, в то время как парень продолжал расслабленно стоять на месте. В ее губах дымилась сигарета, она перекидывала ее туда—сюда, слегка прикусывая:
— Плохая идея, ребятки, лучше бы вам не рыпаться. — Насмешливо произнесла она, но глаза её оставались серьезными.
Компания этих нелюдей замерла на месте: никто не хотел стать жертвой дробовика. Не отводя глаз от мужиков, она кивнула в мою сторону:
— Деточка, ты как?
Я села, согнув мои нудящие от боли ног, в коленях, прижимая их как можно ближе к телу, пытаясь хоть как—то прикрыться:
— Все нормально, они не успели сделать главного. — прошептала я, смаргивая слезы.
Я шарахнулась в сторону, когда рядом со мной на корточки присел парень. Он подошел совершенно бесшумно, он что, перелетел по воздуху? Я встретилась с его светло—карими глазами, они напоминали по цвету янтарь.
— Не бойся, малышка, я не причиню вреда, просто позволь тебя развязать, хорошо?
Я кивнула, говорить не хотелось; единственное, что меня сейчас волновало, — это мои напуганные мальчики. Как только мои руки были свободны, я подняла брюки и надела на себя. Рубашку надевать было бессмысленно: от нее остались лишь лоскутки. Перед моим носом появилась футболка с длинными рукавами. Я вскинула голову: ее мне протягивал янтарноглазый, при этом он смотрел только в мои глаза, никуда больше, и он был голый по пояс.