— Гораздо лучше: лекарство из Окицу действительно такое хорошее, как о нем говорят.
— До Мицуке около семи ри, и по дороге уже не встретится рек, через которые нужно переправляться с носильщиками. Сможешь ты дойти туда этой ночью?
— Людоеды с перекрестков могут причинить нам зло, госпожа, — пугливо пробормотала Касанэ.
— Я отгоню их! — Кошечка трижды ударила оземь посохом паломника, заставив зазвенеть железные кольца. — А если они не испугаются, я нанижу их на пику, как пельмени на вертел! — Она взмахнула посохом и состроила смешную гримасу.
— Тогда идем! — храбро улыбнулась Касанэ.
Деревенской девушке совсем не хотелось пускаться в ночное странствие: она боялась злых духов, которые подстерегают путников в темноте, особенно на перекрестках дорог. Но в Мицуке она надеялась получить письмо от своего паломника.
Касанэ понимала, что ее поклонник, скорее всего, отстал от нее на много ри, но, постепенно знакомясь с жизнью Токайдо, уяснила: каждый здесь может заплатить гонцу, чтобы тот пронес его послание вперед и повесил у ворот оговоренного храма. Начиная с Окицу девушка внимательно разглядывала каждого почтового гонца, который пробегал мимо с деревянным ящиком на спине. Возможно, в одном из этих ящиков лежит стихотворение, написанное простым и твердым почерком ее любимого?
ГЛАВА 49
Идущий за лунным лучом
Вереница поющих и танцующих детей прошла мимо Хансиро и его нового спутника — паломника, который следовал за Касанэ. Это были ученики из школы каллиграфии, находившейся на улице Бондарей в Марико. Они все были одеты в одинаковые белые одежды, головы их покрывали шляпы, на каждой из которых их учитель написал вдохновляющее стихотворение. Чтобы не потерять друг друга, дети держались за соломенную веревку, из-за чего на переполненной людьми дороге часто возникали заторы.
Теперь, когда дождь прекратился, размокшую дорогу Токайдо снова заполонили маленькие паломники. Известие о чудесных находках в Окицу докатилось по крайней мере до этих мест, а может, прокатилось и дальше. Спутник Хансиро улыбался этим шумным детям так, словно они были невинными маленькими Буддами с пухлыми щечками. По правде говоря, он восхищался всем, что видел вокруг.
— Говорят, из-за этого призыва Будды к детям и прибытия князя Хино Симада похожа на лавку с нитками после землетрясения, — сказал паломник. Хансиро что-то буркнул в ответ.
Молодой паломник взял себе для дороги имя Путник. Лицо у него было худое, рот широкий, челюсть квадратная, а глаза узкие и черные. Нос с высокой переносицей имел отнюдь не крестьянский изгиб, хотя паломник выглядел очень простецки. На ногах он носил коричневые обмотки, а на руках коричневые же перчатки, доходившие до первых суставов мозолистых пальцев. Облаченный в одежду паломника и штаны из дешевой хлопчатобумажной ткани, голову и часть лица он прикрывал широкополой шляпой с небольшим ободком. На спине поскрипывал плетеный сундучок. Свой свиток паломника Путник свернул в трубку и аккуратно упрятал внутрь соломенной спальной циновки, чтобы защитить от дождя.
Этот деревенский парень оказался неисправимым оптимистом. Насколько Хансиро успел изучить его характер, Путник являлся образцовым представителем своего сословия. Он неустанно восхвалял упорную работу и другие, более благородные добродетели. Он был дружелюбным, серьезным, честным, веселым и искренним. Он был почти красив. Но Хансиро хотелось проткнуть его брюхо мечом и оставить корчиться в грязи.
В душе воина из Тосы сильные чувства были редкими и нежеланными гостями, а ревности он до сих пор не испытывал никогда. Хансиро решил вернуться к прежней невозмутимости и не обращать внимания на вульгарные прихоти княжны Асано, но все равно злился на самого себя. Вместо того чтобы спокойно продолжить путь, он проторчал полдня у доски объявлений в Окицу, пока получатель письма Кошечки не забрал его. Обнаружив, что княжна Асано завела любовную переписку с крестьянином, Хансиро едва не онемел от ярости. «Сердце — дикий жеребенок, никогда не ослабляй его поводья», — с горечью подумал он.
Путник оказался таким простым парнем, что Хансиро заподозрил его в хитрости: молодой крестьянин выглядел слишком по-деревенски, чтобы это могло сойти за правду. Возможно, он просто «устраивал кошачье представление» и притворился не тем, кем являлся на самом деле.
Хансиро предпочел бы поверить в хитрость. Он искал подтверждений тому, что Путник не влюбленный поклонник княжны, а участник заговора мстителей за князя Асано, и любовная переписка служит только прикрытием для передачи важных сведений.