— Долг перед родителями выше гор, глубже моря, — Касанэ не пришлось самой придумывать ответ: эту пословицу все японские дети, и знатные, и простые, заучивали раньше, чем начинали связно говорить.
Касанэ умолкла. Кошечка поняла, что, вспомнив эти слова, девушка вновь ощутила себя несчастной из-за того, что не оправдала ожиданий своих родных.
— Если судьба позволит, ты снова увидишь своих родителей, — утешила она свою спутницу.
— Оторвавшийся цветок никогда не возвращается на ветку, — печально прошептала Касанэ.
Деревья расступились, образуя поляну. Беглянки присели отдохнуть на большой камень, тускло освещенный лишь звездами. Ягодицы многих поколений паломников, отдыхавших здесь, протерли в камне неглубокую выемку. Касанэ погасила фонарь, чтобы сэкономить масло, и глаза молодых женщин скоро привыкли к мраку. Бодро шагая по дороге, беглянки не замечали дыхания зимы, но теперь ночной холодок стал покусывать их за плечи. Они накинули полы своих дорожных плащей одна на другую, накрылись ими и обнялись, чтобы согреться. Кошечка развернули одну из лепешек, разломила ее и протянула половину Касанэ. В обращенной к дороге стороне камня была вырублена ниша. Там стояла полуразрушенная от времени каменная статуя святого Дзидзо, защитника путников, беременных женщин и детей. В таком пустынном месте соседство с Дзидзо-сама ободряло. Какая-то скорбящая мать, лишившаяся ребенка, надела на скульптуру новый нагрудник и красивую тряпичную шапочку, какую носят младенцы. Почитатели святого положили мелкие камешки на плечи статуи и сложили целую гору камней у ее ног.
Считалось, что в загробном мире на берегу Саньдзу — реки Трех путей — стоит дьяволица, уродливая старая ведьма, и осыпает руганью грешников, идущих через эту реку в ад. Если душа умершего ребенка слишком близко подходит к этой бесовке, та крадет у малыша одежду и заставляет его без конца складывать в кучи камни на берегах загробной реки. Чтобы помочь святому Дзидзо избавлять детские души от этого непосильною труда, путники приносят камни к его ногам.
В небольшом удалении от Кошечки и Касанэ над поляной возвышался прочно вросший в землю круглый камень. Он блестел в свете звезд, словно облитый серебром, растопленным на медленном огне.
— В путеводителе сказано, что этот валун называется «Камень, плачущий по ночам», — заговорила Кошечка, понизив голос: громкие звуки могли бы разрушить очарование этой фантастической картины, освещенной огнями мироздания.
— Он в самом деле плачет?
— Так говорят. — Кошечка разделила с Касанэ вторую рисовую лепешку. — Когда-то давно беременная женщина отправилась из Ниссаки в Канаю к своему мужу. Ночью на этом самом месте на нее напали разбойники и убили ее. — Кошечка заговорила еще тише: — Кровь убитой пролилась на этот камень, и с тех пор он плачет. Говорят, что в нем живет душа этой женщины.
— А убийц поймали?
— Милосердная богиня Каннон-сама проходила мимо убитой в облике комусо. Она вырезала ребенка из мертвого тела и воспитала его. Через много лет сын отомстил за смерть своей матери.
— Так и вы, госпожа, отомстите за своего отца и утешите его душу на том свете.
Кошечка не могла отвести глаз от камня с привидением. Такого одинокого в этом пустынном месте и так много говорившего сердцу. Лепешки казались ей особенно вкусными оттого, что она делила их с милой крестьянской девушкой, которая — Кошечка только сейчас осознала это — стала для нее сестрой и подругой.
— Морская водоросль, — вдруг неожиданно для себя произнесла дочь князя Асано. — Отец называл мою мать Морской водорослью.
Касанэ не нашла, что ответить. Она была поражена тем, что госпожа поделилась с ней таким личным воспоминанием.
— Это имя он взял из своего любимого стихотворения.
Кошечка прочла отрывок, ее голос дрожал от печали:
Наступившее молчание было прервано ритмичным хрустом щебня — кто-то бежал по дороге, приближаясь к поляне. Может, гонец, а может и нет.
Кошечка надела на голову повязку, завязала ее под нижней губой и надвинула на самые брови, чтобы спрятать лицо. Затем беглянка отвинтила железный колпачок, прикрывавший острие ее копья, но не сняла его с лезвия.
— Мы можем спрятаться в кустах, госпожа, — прошептала Касанэ. — Они не увидят нас и пройдут мимо.
— Они тогда подстерегут нас где-нибудь впереди и не в таком удобном для нас месте.
Кошечка встала лицом к северо-востоку, спиной к «Плачущему камню» и вскинула посох, готовясь к бою.