— Княжна Асано… — Металл звякнул в голосе воина. Едва заметно, но с такой силой, что Кошечка невольно задержалась в дверях. Несмотря на запрет, этот невежда продолжает именовать ее титулом, который утрачен со смертью отца. — Я знаю, что вы очень торопитесь, но прошу вас уделить мне еще несколько минут.
Кошечка вернулась к помосту и села на подушки. Бесстрастный взгляд молодой женщины не выражал ничего.
Воин из Тосы смотрел на беглянку со сдержанным восхищением. От хрупкой фигурки княжны веяло подлинным величием. Какое мужество! Какая сила духа! Какая твердость и непреклонность в суждениях! Служить такой госпоже — высокая честь. И Хансиро будет служить ей, что бы ни произошло дальше.
— Подорожная, которую я получил от советника князя Хино, выписана на меня, моего ученика и слугу, — сказал Хансиро.
— Да, я знаю. Но вы можете забрать ее назад. — Кошечка вынула документ из складки куртки и протянула его ронину. — Благодарю вас за старания, но эта бумага мне не поможет.
Кошечка знала, что ведет себя грубо, но она была слишком оскорблена. Этот охотник за головами гнался за ней, как за дичью, до смерти напугал Касанэ, а теперь воображает, что стоит ему шевельнуть пальцем — и все окружающие кинутся ему на шею.
— По крайней мере, позвольте преподнести вам небольшой подарок в знак извинения за причиненное беспокойство. — Хансиро толкнул в ее сторону новый плетеный дорожный сундук, поклонился и вышел, прежде чем Кошечка могла что-либо возразить.
Подарок. Кошечка подтянула короб к себе и долго смотрела на его изящно сплетенную крышку. Подарки обычно обходятся дорого тем, кто их принимает. Какую цену запросит ронин из Тосы за свое подношение?
Когда Кошечка открыла сундук, Касанэ, придвинувшись ближе, ахнула:
— Какая красота!
Дорожный короб был доверху набит аккуратно сложенными одеждами. Кошечка развернула верхнюю. Подбитый ватой наряд из шелка цвета бледных хризантем мог ответить любому взыскательному вкусу. На подоле причудливо изгибались раскидистые сосны, склонившиеся к бурным водам синей реки. Каждая деталь вышивки выглядела как живая и блестела, словно покрытая утренней росой, а река, поднимаясь по спирали, уходила под правым рукавом платья на спину и разливалась по всей ширине ткани. Крупный карп, цвета кедровой коры, прыгал там через пороги и парил над острыми обломками скал. Одежду с таким рисунком обычно носили актеры, изображавшие младшего брата Сога, борющегося с врагами, чтобы отомстить за смерть отца.
Еще в сундуке лежали широкие хакама из полотняной ткани и форменная куртка-хаори цвета кедра, а также все необходимые принадлежности дорожного костюма молодого воина. На самом дне укладки покоилась ливрея слуги скромной коричневой расцветки с горизонтальными темно-рыжими полосами.
— Я подарю эти вещи настоятелю храма. — Кошечка деловито сложила одежду и захлопнула крышку короба. — Он сможет продать их, а выручку пустить на благие дела.
Касанэ промолчала, но Кошечка поняла, что ее верная спутница сильно огорчена таким поворотом событий.
— В этих нарядах мы будем слишком заметны, — пояснила она, усмехнувшись. — Самое меньшее — они привлекут воров.
Касанэ вздохнула и прочла госпоже стих своего поклонника:
— Дерзко и романтично! Он у тебя мечтатель и проказник, Касанэ! — засмеялась Кошечка.
— А вот мой ответ, — застенчиво и гордо сказала крестьянка. Это стихотворение она сочинила сама и в своем письме признавалась, что первые стихи писал за нее другой человек.
— Ему это обязательно понравится. — Кошечка с трудом подавляла нетерпение. В небе неслись плотные серые тучи и рокотал дальний гром. Кошечка раздраженно подтянула пояс и вздрогнула: под курткой шевельнулось письмо Хансиро. «Теперь не время думать, будто на свете вы одиноки». Да, вид хмурого неба, обложенного низкими тучами, на кого хочешь нагонит тоску.
Касанэ прикрепила письмо для Путника к большой деревянной доске возле алтаря Инари.
— Простите меня, недостойного, моя госпожа.
Кошечка резко обернулась — перед ней, почтительно прижав руки к груди, стоял Мумэсай.
— Ты — рисовальщик на фонарях. — Кошечка подняла посох. Она узнала молодого ронина и, вспомнив, что он участвовал в нападении на нее, готовилась снова сломать ему нос.