Солнце исчезло за горами, которые, словно застывшие волны, темнели на фоне пылающего ровными красками неба. В пронизанном желтыми лучами пространстве едва угадывался тонкий серпик луны.
Пассажиры, плотно перекусив, уселись поудобнее, готовясь к долгому пути. Некоторые задремали, опустив головы на плечи соседей. Касанэ тоже спала, запрокинув лицо и чуть приоткрыв рот. Кошечка моргала и щипала себя за руку, чтобы не уснуть. Она ужасно боялась сделать во сне что-нибудь вульгарное — разинуть рот, или захрапеть, или пустить из уголка рта струйку слюны.
Кошечка знала, что им предстоит долгий путь. Моряки из команды парома развели костры в металлических ведрах, развесив эти опознавательные огни вдоль бортов. В черной воде залива зажглись светлые точки — холодные огоньки светящихся креветок, а ее поверхность засияла отблесками костров. Кошечка задремала, и покачивание парома унесло ее в прошлое — к тем вечерним лодочным прогулкам, которыми она наслаждалась в обществе своей матери в Ако.
— Это фонари бога-дракона, — услышала она приглушенный голос княгини и потерлась щекой о рукава ее тяжелого плаща из шелковой парчи.
— Души воинов, служивших роду Тайра. — Голос Хансиро в темноте казался далеким и гулким.
— Где? — Беглянка выпрямилась и несколько раз глубоко вдохнула холодный сырой воздух. В лодке стояла полная тишина нарушаемая только поскрипыванием руля. На фоне звездного неба выделялись темные силуэты спящих пассажиров.
— Там. — Хансиро наклонился и указал на огни, двигавшиеся вдали, среди белесых пластин тумана.
— Это всего лишь рыбачьи лодки.
— Вы уверены?
— Если я убежден, что действительность не является действительностью, как мне согласиться с тем, что сны — это действительно сны? — прочла Кошечка стихотворение монаха поэта Сайге. — Или что духи — это духи? Или что лодки — это лодки? — добавила она.
— Облака на закате — знамена морского бога, — вспомнил Хансиро строку из другого стихотворения монаха.
Кошечка уже спала. Она что-то пробормотала во сне — то ли вздохнула, то ли простонала. Возможно, она хотела показать, что узнала стихотворение. Голова молодой женщины откинулась и легла на плечо Хансиро. Рука ронина из Тосы дрожала, когда он укутывал Кошечку краем своего плаща. Воин осторожно прижался щекой к блестящим ароматным волосам. «Облака в час заката…» — эти строки вспыхнули в его мозгу, и Хансиро внезапно почувствовал, как ему близок тот безымянный поэт, который уже пятьсот лет назад терзался муками неразделенной любви.
ГЛАВА 61
Умелый ястреб
Этого ронина Хансиро заметил, как только сошел с парома в Кувано. Мужчина походил на одного из тех странствующих воинов, что нанимаются в телохранители к богатым торговцам. Одет он был в короткую синюю куртку труженика, через дыры которой проглядывала ватная подкладка, и в поношенный плащ с рисунком из черных и зеленых полос. Голову вызывающего подозрения ронина облегала синяя хлопчатобумажная повязка, завязанная под подбородком. Надписи на повязке Хансиро не смог различить, но решил, что это реклама какой-нибудь гостиницы или лавки.
Телохранитель сидел на обернутом соломой бочонке сакэ, лениво подпирая спиной штабель из-под рыбы. Он перебросил одну ногу через колено другой, гэта свалились с его босых ступней и держались только на узлах, зажатых между давно не мытыми пальцами. Планки, игравшие роль каблуков гэта, совсем стерлись. Судя по всему, ронин любовался отражением звезд в воде залива, отрешенно ковыряясь в ухе длинной бамбуковой палочкой.
— Его надо остерегаться, — пробормотал Хансиро. «Этот провел тысячу лет в море и тысячу в горах», — подумал он.
— М-м… — Кошечка тоже заметила опасного воина. Чувствовалось, что этот человек стоит большего, чем говорил его внешний вид.
— Вы утверждаете, что Кира нанял для погони за мной одних подонков.
— Псы и соколы одинаково служат тому, кто их кормит, отозвался Хансиро и протянул руку Касанэ. Дочь рыбака вскинула на плечо шест с поклажей и, поддерживаемая сильной рукой, сошла на берег по откидному борту парома, который играл роль сходни. Оказавшись на суше, девушка застенчиво улыбнулась Хансиро в знак благодарности. Насколько скованно и официально Хансиро вел себя с Кошечкой, настолько свободно он держался с ее служанкой. Касанэ была просто очарована им.