— Но ведь ни один человек не объявил властям, что собирается мстить за моего отца, — ответила Кошечка и умолкла на несколько мгновений. Затем она процитировала слова Иэясу, первого сёгуна из рода Токугава: — «Самураи, пренебрегающие обязанностью сообщить властям о своем намерении мстить, подобны волкам, которые оправдываются после того, как напали на стадо».
— Но вспомните конец этой цитаты, моя госпожа.
— «Будут они наказаны или прощены, зависит от обстоятельств дела», — пробормотала Кошечка и удивленно вскинула глаза.
— Вот так. Месть возможна и без уведомления, — тихо и ласково сказал Хансиро.
ГЛАВА 65
Один день на этом свете
Кошечка, Хансиро и Касанз останавливались в пути лишь для того, чтобы забежать в придорожные отхожие места, сменить погонщиков на станциях Исиякуси и Камэяма и купить немного еды, которой они утоляли голод, не слезая с лошадей. Касанэ, витавшая вровень с облаками в сиденье-корзине, жадно впитывала теорию плотской любви, листая страницы чудесной книги.
Кошечка и Хансиро ехали молча: им были не нужны слова. Такое взаимопонимание влюбленных называлось ёин — резонанс. В их телах и душах еще дрожали отголоски ночных ласк, как вибрация, которую оставляет в воздухе удар колокола. Каждый быстрый взгляд или вздох, каждая промелькнувшая на лице спутника улыбка вызывали в душе партнера ответный трепет.
Вскоре после полудня, когда путники миновали правительственную заставу Сэки, зарядил мелкий холодный дождь. Погонщик закутался в соломенный дождевой плащ и надел шляпу. Касанэ тоже накрылась плащом из промасленной бумаги и продолжала читать. Она дошла уже до раздела «Инструменты», и только тайфун мог бы, пожалуй, унять любознательность дочери рыбака. Кошечка и Хансиро ехали рядом, прижимаясь друг к другу бедрами, защищенные от дождя большим красным зонтом воина.
Дорога стала подниматься по крутой спирали, извиваясь среди зеленых гор. На станции Саканосито трое путников вынуждены были отослать лошадей обратно и продолжить путь пешком: участок Токайдо за Саканосито засыпала лавина, и все идущие по великой дороге должны были огибать этот обширный завал. На обходном пути находился мост, связанный из бамбуковых планок и подвешенный над очень глубокой пропастью. Это сооружение выглядело таким шатким и ненадежным, что лошади просто шарахались от него.
Пока Хансиро расплачивался за лошадей, Касанэ продолжала изучать «Руководство по эротике» под широким карнизом дорожной управы Саканосито. Она углубилась в описания влагалищ и пыталась угадать, окажется ли эта часть тела у нее влажной и удобной для «мужского предмета» и будет ли ее поверхность «зернистой, как икра сельди».
Когда Хансиро вернулся, девушка неохотно завернула ценную книгу в пропитанную соком хурмы бумагу, уложила пакет в мешочек, который повесила себе на шею на длинном шнуре, и спрятала внутрь куртки. Потом девушка вскинула на плечо шест с дорожным сундуком и зашагала за своими господами.
К началу второй половины дня путники уже карабкались по крутым склонам диких живописных гор Кинки. Далеко под ними в узких ущельях бушевали реки с грязной, белесой, как штукатурка, водой. От этих потоков порой поднимался густой туман, струи которого клубились между деревьями и кустами подлеска. Серебряные столбы водопадов ныряли в эти облака и вновь появлялись в них гораздо ниже. Хансиро отобрал у Касанэ сундук, несмотря на отчаянное сопротивление девушки.
К тому времени, как три путника подошли к перевалу Судзука, день еще только клонился к вечеру, но плотные серые тучи едва пропускали неверный свет, и дождь лил как из ведра. Нависавшие над тропой кедры усиливали сгущавшийся полумрак, и дорога из просто крутой сделалась опасной. По склону горы текли потоки мутной воды и катились комья липкой серой грязи.
В одном из узких мест Касанэ подошла слишком близко к краю пропасти, и мокрая земля заскользила у нее под ногами. Девушка громко вскрикнула и полетела в бездну.
— Касанэ! — Кошечка легла на живот и перевесилась через край осклизлой воронки, образовавшейся там, где только что стояла ее подруга. — Касанэ! — кричала она, не замечая, что струи воды, несущейся с бешеной скоростью, заливают ее лицо.