Кошечка то и дело шевелила пальцами ног: они все еще ныли от холода, хотя служанка гостиницы вымыла их очень горячей водой, чуть ли не кипятком. Хозяин чайного дома, кланяясь, сказал, что у него имеется очень уютная комната, где трое усталых путников могут с комфортом переночевать, но Кошечка знала, что комнатка непременно окажется крошечной и слишком тесной даже для населяющих ее тараканов.
— Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня, молодой хозяин! — Касанэ уже давно стала считать дело Кошечки своим. — Я могу идти всю ночь.
— Только не пробуй больше летать, Хатибэй, иначе нам за тобой не угнаться! — улыбнулся Хансиро из-за облачка пара, поднимавшегося над его чашкой.
— Не буду, хозяин, — застенчиво улыбнулась Касанэ, низко опустив голову. Она не могла не согласиться со старой поговоркой: один день на этом свете действительно приятнее, чем тысяча на том.
Ночной рынок в Минакути был шумным и полным беззаботного веселья, как сельская ярмарка. Между ларьками расхаживали компании городских парней, которые заигрывали с молодыми крестьянками-торговками и спорили о том, как вернее всего понравиться куртизанкам.
Одна из этих компаний едва не задела Кошечку, которая остановилась взглянуть на заменители «мужских предметов». Ими торговал тот же бродячий коробейник, которого она заметила во дворе дорожной управы в Ёкаити. Теперь он превратил свой большой деревянный короб в лоток, накрыв его черным шелковым лоскутом, и разложил на нем свои товары из дерева и лакированного папье-маше.
— Ищете что-нибудь для своей жены, губернатор? — развязно спросил торговец, бесстыдно оглядывая Кошечку. — У меня имеется большой набор инструментов, которыми она сможет утешать себя в постели, когда вы отлучитесь по государственным делам.
— Судьба еще не наказала меня женой, — ответила Кошечка. Она остановилась у непотребного лотка только для того, чтобы проверить, пройдет ли впереди подозрительный тип, который, как ей показалось, следил за ней. Нет, мужчина сделал вид, что рассматривает связки соломенных конских сандалий, свисавшие с шеста соседнего торговца как мохнатые плоды диковинного дерева.
Незнакомец вел себя по меньшей мере странно. К тому же голову его облегала повязка, закрывающая большую часть лица, и он поднимал глаза только для того, чтобы бросить очередной взгляд на Кошечку.
Хансиро куда-то запропастился. Кошечка предположила, что он выбирает ей подарок, и подумала, не стоит ли отыскать своего защитника и попросить у него помощи: пусть любимый избавит ее от забот — он такой сильный и смелый. Но она тут же решила, что в этом случае может постоять за себя сама.
Судя по всему, этот увалень был один, и выслеживал он Кошечку очень неумело. Должно быть, его наняли слуги князя Киры на короткий срок и по какой-то причине не сообщили о заверенных гербом сановного негодяя объявлениях, которыми Хансиро отменил приказ о поимке Кошечки. Руки преследователя оставались пустыми. Значит, единственное возможное оружие врага — нож, спрятанный в рукаве или складке куртки.
Краем глаза Кошечка следила за тем, как враг осторожно приближался к ней. Когда он попытался взять ее за рукав, молодая женщина схватила самый большой из «инструментов» с лотка бродячего коробейника. Она уже подержала в руках этот заменитель мужского члена, когда делала вид, что торгуется, и знала, что эта вещь выточена из прочного и твердого черного дерева.
Кошечка сделала поворот и своей экзотической дубинкой стукнула преследователя по черепу над самым ухом. Глаза незадачливого наемника раскрылись, потом закатились под лоб, и он повалился на землю, раскидывая руки. Кошечка опустилась на колени и сдвинула повязку, закрывавшую его лицо. Она онемела от изумления.
— Путник!
ГЛАВА 66
Луна на память
Гостиница, где трое скитальцев остановились на ночь, была переполнена приезжими, поэтому Хансиро и Кошечка не могли долго засиживаться в ванной. Но все равно жаркий пар и горячая вода смыли с их тел вместе с грязью всю усталость трудного дня. Они были так счастливы и так свободно чувствовали себя, словно стали любовниками сто лет назад. Влюбленные присели на корточки над деревянной решеткой, лежавшей на полу помещения, и растерли друг друга мешочками с рисовыми отрубями. Потом они со смехом окатили друг друга водой из деревянных лоханей, беззаботные как дети. Освежившись, они сняли деревянную крышку с высокой круглой бочки из кедрового дерева, перелезли через бортик окунувшись в облако пара, и погрузились в обжигающую воду В тесной бочке едва хватало места для двоих. Вода доходила Кошечке до подбородка.