— Хорошо, — ответила Кошечка и сделала девушке знак подойти ближе. — Тебе не трудно было купить рыбу?
— Нет, госпожа. — На лице Касанэ мелькнула улыбка, совершенно не сочетавшаяся с ее растрепанной прической, заплаканными глазами и красным носом. — Второй гроб забит ею.
Идея заполнить объем второго гроба мелкой рыбешкой, название которой означает «вместо ребенка», принадлежала Касанэ. Эта рыба, сгорая в пламени костра, издает запах, похожий на запах паленого мяса.
Касанэ сняла с лакированной вешалки одежду Кошечки и вслед за своей госпожой прошла за ширму. Кошечка прижала к животу край повязки-харамаки, а Касанэ плотно обернула ткань вокруг груди и живота госпожи. Тугая повязка должна была предохранить внутренности Кошечки от невыносимых толчков, которые знакомы каждому страннику, путешествующему в каго. Потом Касанэ помогла Кошечке надеть белый дорожный наряд буддийской монахини.
— Я договорилась с князем Хино о подарке к твоей свадьбе, — тихо сказала Кошечка, одеваясь.
Касанэ протестующе вскрикнула, но Кошечка закрыла ей рот ладонью, приказывая замолчать.
— Я попросила князя подарить тебе к свадьбе сундук с необходимыми вещами и перечислила ему, что в нем должно находиться. Ты получишь набор для письма, простую лакированную посуду и кухонную утварь. И еще в кедровом коробе будут лежать два платья из лучшего шелка, стеганое постельное белье с китайским рисунком в виде цветов, сетка от комаров, обшитая зеленой тканью, и много других мелких вещей. Кроме того, князь обещал дать за тобой богатое приданое и найти работу в Эдо тебе и Синтаро, если вы захотите.
Кошечка знала, что ее служанке и подруге будет нужна работа. Постановления правительства не позволяли крестьянам, побывавшим в одной из столиц, возвращаться в родные деревни. Власти боялись, что эти люди заразят своих земляков болезнью городской расточительности.
— Но, госпожа…
— Старшая сестра, я никогда не смогу достаточно отблагодарить тебя и отплатить за помощь и дружбу, — ласково ответила Кошечка. Касанэ уже завязывала ее пояс.
— Но нельзя ли… Не могли бы…
Касанэ поняла, что наступает момент расставания, и ее глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста, госпожа, возьмите меня с собой, — еле слышно попросила она.
— Паланкины князя Хино ждут, у нас мало времени. — У Кошечки закружилась голова. — Я прошу тебя оплакивать нашу бочку с рыбой, пока воздушные змеи и вороны не начнут чихать.
Кошечка печально улыбнулась своей верной помощнице, и Касанэ попыталась улыбнуться в ответ. Она знала стихи, которые вспомнила госпожа. Это было одно из многих стихотворений, которым Кошечка научила ее, когда хотела, чтобы длинная дорога Токайдо двигалась быстрее под их усталыми ногами.
— Как долго мы с Синтаро должны оставаться здесь? — спросила Касанэ. — И должны ли мы жечь ладан и читать сутры за упокой этой почтенной рыбы?
— Если ты покинешь замок до того, как твоя хозяйка будет похоронена, то вызовешь подозрения. Так что ты окажешь мне большую услугу, если оплачешь этих рыб так, словно это твои ближайшие родичи. — Кошечка нежно погладила Касанэ по растрепанным волосам. — Но тебе придется задержаться только до завтра. Завтра вечером рыбу отнесут в гробу на место для сожжения трупов и превратят в дым.
— Чтобы чихали вороны!
— Вот именно.
— А после похорон можем мы отправиться в Эдо вслед за вами?
— Да, можете. Даже если завтра вечером мои враги узнают, что их обманули, они уже не успеют остановить нас. Но свадебный подарок, приданое и место в доме князя Хино будут ждать тебя. Ты сможешь получить их, когда захочешь. А я, если останусь жива, оставлю для тебя письмо в доме князя Хино в Эдо.
— Мы прошли вместе такой долгий путь, — заплакала Касанэ. Она не хотела вложить упрек ни в свои слова, ни в эти слезы, но Кошечка тоже расплакалась. Она обняла Касанэ, словно утешала ее, как ребенка, но на деле сама нуждалась в утешении.
— С вами может случиться несчастье, когда меня не будет рядом! — рыдала Касанэ, уткнувшись лицом в одежду госпожи. Голос девушки дрожал от слез: мысль, что Кошечка может умереть вдали от нее, жгла ее огнем.
— Милая, храбрая Касанэ, — прошептала Кошечка. — Любой след, который мы оставляем в этом мире, исчезает так же быстро, как след ржанки на песке.