Увидев вновь самых старых и верных приближенных отца, Кошечка почти забыла о трагедии, которая собрала их здесь. Ей на миг показалось, что здесь происходит встреча любящих друг друга людей после долгой разлуки.
И тут же она осознала, что все эти люди скоро умрут. Умрет Тикара, с которым она ловила светляков, лазала по скалам и бегала по морскому берегу в Ако. Умрет Оёси. Как одно человеческое сердце может вместить столько горя?
— Сколько людей в союзе?
— Сорок семь.
— Сорок семь, — тихо повторила Кошечка. Князь Хино сказал, что их шестьдесят. Сможет ли такой маленький отряд справиться с воинами, живущими в казармах во дворе усадьбы Киры, ведь их там чуть ли не целая армия?
— Несколько человек отступило, — заговорил Дзунай, начальник второго штаба при Оёси. Ему шел шестьдесят первый год. — Нынешние люди не так стойки, как их предки.
— Честь нельзя взвесить на весах торговца, поэтому люди решили, что она ничего не стоит, — добавил Ёсида Тюдзаэмон.
— Как же вы собираетесь выполнить задуманное с такими малыми силами?
— Лучше будет, госпожа, чтобы вы знали как можно меньше о наших планах, — сказал Оёси.
— Я имею право знать обо всем!
Оёси улыбнулся. Княжна Асано была дочерью своего отца не только по красоте, но и по духу. Советник слышал о неприятностях, с которыми люди Киры столкнулись на Токайдо. Но и ему никак не удавалось поверить, что Кошечка и ее спутник из Тосы вдвоем нанесли такой урон врагам.
Кроме того, Оёси увидел на лице своей воспитанницы знакомое выражение: «ласточкины» глаза ее сузились, ноздри вздрагивают, подбородок выставлен вперед. Такой она бывала в минуты упрямства с тех пор, как научилась произносить слово «нет». Советник вежливым поклоном признал свое поражение.
— Те из нас, кто молод, переодевшись торговцами, простыми работниками или священниками, обследовали окрестности усадьбы Киры на улице Мацудзака в округе Хондзё и нарисовали их план. Сегодня ночью, в час Быка, мы встретимся в рисовой лавке Ёгоро к северу от моста Рёгоку. Это неподалеку от дома Киры.
Оёси зажег трубку и сделал несколько затяжек. Он страшно устал, но совсем скоро все закончится.
— Я приведу половину отряда к передним воротам усадьбы. Тикара поведет остальных к заднему входу, с ним пойдут Дзунай и Тюдза. Пока люди Киры будут останавливать тигра, волк ворвется в овчарню.
Тикара вежливо кивнул. Кошечке он казался не намного старше, чем в тот день, когда она видела его в последний раз. Тогда он был голым девятилетним мальчиком и, смеясь, бегал в волнах прибоя в Ако.
— Наши молодые воины войдут во двор усадьбы и вступят в бой, — продолжал Оёси. — Несколько человек из них ворвутся в оружейный склад, перережут тетивы у луков и переломают древки копий. Хара, Масё и я уже стары, так что мы станем охранять ворота, чтобы не дать никому из врагов отступить или вызвать подкрепление.
— Подкрепление — это лучники князя Уэсудзи?
— Да. Он на время отдал часть из них в распоряжение отца. Остальные, как мы думаем, расквартированы в его усадьбе в Адзабу, на другом конце города. Если мы не сможем быстро найти Киру, они поспешат ему на помощь, как только услышат о нападении.
— Если же мы не найдем его, госпожа, то подожжем дом и совершим сэппуку, — сказал Дзунай.
— Сэнсэй, — заговорила Кошечка.
Оёси поднял несколько пальцев — этот жест означал просьбу сдерживаться, и Кошечка замолчала.
Советник понял, что его ученица собиралась просить разрешения пойти с ними. Тишина в комнате сделалась напряженной. Хансиро знал, в чем дело. Ему здесь не было места. Даже княжна Асано при всей своей решимости сражаться, боевом мастерстве и благородном происхождении не имела права участвовать в нападении на дом Киры.
Почти два года эти люди жили ради этой ночи. Они бросили семьи и покрыли позором свои головы. Они готовы умереть бесславной смертью преступников и, возможно, готовят такую же участь своим семьям. Они всем жертвуют, чтобы не уронить своей чести. Воины из Ако стали единым целым — один ум, один меч, одна цель. Они никого не могут принять в свое боевое содружество.
Оёси выставил вперед правую ногу, перенес на нее тяжесть тела и заскользил по полу к Кошечке, словно плывя над татами в своих просторных черных хакама. Оказавшись рядом с княжной Асано, он подобрал ноги под себя и откинулся на пятки.
— Найдем ли мы нашего врага сегодня ночью или нет, все, кто выйдет в этот поход, умрут, — мягко сказал Оёси.
— Я не боюсь умереть, сэнсэй.