А не мог князь Трубецкой бросить своё войско, осознав проигрышность ситуации? С севера все дороги уже заблокированы, со стороны Москвы, которая уже должна прийти в себя, рано или поздно выдвинутся армейские части, преданные императору. И мятежники окажутся зажатыми с двух сторон. Участь их предрешена, в этом нет никаких сомнений. Может, и правы были Меньшиковы, что решили разыграть крупную карту? И дело-то не в англичанах или «Опус Деи», а в доморощенных предателях?
— Вижу людей, — прервала молчание Азафа.
Впереди показался блокпост. Перегороженная толстой жердью трасса; наскоро возведённый неподалеку свежий сруб, обложенный мешками с песком; поставленный поверху пулемёт на сошках; на другой стороне дороги застыл пятнистый бронетранспортёр, направивший длинный ствол автоматической пушки с пламегасителем в сторону приближающейся тарахтящей колымаги, и с десяток вооружённых людей в чёрной униформе. Понятно: мятежное войско собрано из нескольких боярских кланов, у каждого из которых боевое крыло имело свои цвета. Кому принадлежали «чёрные», Никита не знал. Герб на одежде плохо просматривался. Шевроны могли намеренно изготовить плохого качества. Знающий — да разглядит. А барону Назарову было совершенно безразлично, кто именно их остановит. Заметив, что постовые напряглись и приготовили оружие к бою, он снизил скорость и остановился за десять-двадцать метров до блокпоста, не выключая двигатель. Азафа с нетерпением постукивала ноготками по приборной панели, словно бойцовая собака, ждущая, когда хозяин спустит её с поводка.
— Делаешь только то, что я прикажу, — в очередной раз предупредил её Никита. — А пока улыбайся, больше слушай, разговаривать буду я.
— Да, Повелитель, — кротко ответила девица, но в глазах мелькнули алые искорки.
К пикапу направились трое. Один из них, не доходя несколько шагов до машины, остановился, сбросил автомат с плеча и демонстративно направил ствол на кабину. Ещё один быстро проверил, что лежит в кузове и грамотно прикрыл товарища с сержантскими нашивками на левом плече.
— Кто такие, куда едете? — спросил тот Никиту, когда дверное стекло ушло вниз, и даже привстал на цыпочки, чтобы посмотреть, не затаился ли в ногах сидящих ещё кто-нибудь. — Руки держим на виду, лишних движений тоже не делаем. Девка, тебя тоже касается.
— Так в село, уважаемый, — добродушно улыбнулся волхв, демонстрируя покладистость. — Лесники мы, по делам в Игнатовку надо. Продукты купить, лекарства какие, патронов.
— Оружие есть?
— Нет. Старшой сказал не брать. Неспокойно ныне, могут и конфисковать. Чё творится-то, служивый?
— Не твоего ума дело, — спрашивающий Никиту вояка, судя по возрасту и ухваткам, имел опыт боевых действий. — А девка эта, кто она тебе? Жена, невеста, подруга?
— Коллега! — хохотнул волхв. — Вместе с нами на кордоне служит.
— Больно странная она какая-то. Не русская, что ли?
— Полукровка, — негромко ответил Никита, заговорщицки подмигнув. — Мамка в молодости с горячим парнем из Бухары слюбилась, вот и получилась красотка.
— Документы давай!
— Какие документы, служивый? Я на пару часов с кордона отлучился, туда-сюда метнуться, — волхв развёл руками, показывая сожаление, что нет у него удостоверяющих личность бумаг.
— Где ваш кордон находится? — не расслаблялся вояка.
— Знамо где: в лесу! — ухмыльнулся Никита и неопределённо мотнул головой в сторону, где сидела Азафа.
— Костыль, прыгай в кузов, сопроводишь этих… лесников к штабу, — приказал сержант, продолжая держать на прицеле барона. — Пусть выяснят досконально их личности, свяжутся с кордоном, если из села позвонить можно. А то мало ли, вдруг лазутчики переодетые. Девка меня смущает. Будут плохо себя вести, разрешаю стрелять на поражение.
Костыль ловко запрыгнул в кузов и дважды стукнул кулаком по кабине.
— Погнали!
Никита дождался, когда поднимут импровизированный шлагбаум, миновал его и прибавил скорости. Через километр показалась развилка. Основная дорога шла прямо, а ответвление от неё уходил вправо.
— Гони, не сворачивай! — гаркнул Костыль, ловко уцепившись за низкий борт пикапа.
Проехав часть села, утопающего в зелени и заставленного военной техникой, преимущественно внедорожниками, БТРами и армейскими грузовиками, Никита по приказу Костыля остановился возле двухэтажного брусового здания, на фасаде которого красовалась надпись «Кафе. Гостиница». В глаза бросилось большое количество военных в чёрной и «песочной» униформе. Вероятно, каждая боевая группа состояла из двух клановых отрядов, хорошо знающих друг друга. Плохо, что на рукавах бойцов отсутствовали опознавательные знаки в виде герба или чего-то, что могло идентифицировать их принадлежность. А гадать Никита не привык.