— Я бы и вам посоветовал это сделать, — успел ответить Трубецкой, когда дверь распахнулась, и внутрь вошёл молодой человек в старом и потёртом камуфляже. Охранник, сопровождавший его, козырнул и быстро вышел наружу, уловив жест майора Нагого.
— Итак, вы утверждаете, что выехали утром из Твери вполне спокойно, не предъявляя на блокпостах никаких специальных пропусков? — князь, закинув ногу на ногу, пристально вглядывался в безмятежное лицо Никиты, сидевшего напротив. Всё-таки тот не являлся пленником, поэтому элементарные правила приличия надо было соблюсти, что Трубецкой и сделал.
— Да, сударь, так и было, — кивнул Никита, уже давно зная, что этот человек и есть князь Трубецкой. «Амёбы» исправно передали ему разговор мятежников с Азафой. Сам князь пока не представился, перед тем, как задать первые вопросы. Однако стоило показать перед мятежниками, что пленник признаёт авторитет человека, беседующего с ним. — Я предполагал, что комендант военного гарнизона введёт пропускной режим, поэтому решил выехать из города пораньше.
— И вас выпустили?
— Ну… без волокиты не обошлось. По Петербургскому шоссе движение транспорта в обе стороны уже запретили, пришлось ехать на северный блокпост возле промзоны. Там выпустили, когда я сказал, что работаю лесником на кордоне.
— То есть вы солгали.
— Мотивы своего поведения я уже изложил господам, — Никита кивнул на Репнина, продолжавшего сидеть на подоконнике, и Нагого. Азафа перебралась поближе к двери, чтобы полностью контролировать ситуацию в помещении. Оставалось только дождаться сигнала от Повелителя. — Так уж получилось, что трагические события застали нас в Твери. Мы планировали уехать в Смоленск, а оттуда — в Польское царство. На время, только на время. Знаете, меня уже напрягло это бесконечное путешествие. Если бы не горячие родственники Азафы, я бы и не мотался по городам. Устал…
— Вы говорили, что из Вологды…
— Да. Вологодский дворянин из рода Старицких.
— Барон Назаров вам знаком?
Никита про себя ухмыльнулся. Едва заметное плетение, наложенное на лицо, чуть-чуть изменило его внешность. Скулы удлинились, на носу появилась горбинка, глаза приобрели лёгкую синеву. Было подозрение, что князь Трубецкой хорошо знает в лицо барона Назарова. Смотрит же он новости и читает газеты. Пусть Никита и старался пореже мелькать в информационном поле, московское боярство тоже ведь не в дремучем лесу живёт.
— Так очень известная личность, трудно не знать! У нас ещё и князья Городецкие проживают в Вологде. Не захолустье какое!
Москвичи заухмылялись.
— Можете показать расположение блокпостов? — как бы невзначай, придавая голосу доверительности, спросил князь.
— Так вы бы представились, сударь, — развёл руками Никита. — Может, я все тайны иностранному шпиону выдам? А я патриот России, предателем быть не хочу!
— Не забывайтесь, господин Старицкий, — заиграл желваками князь. — Я могу сейчас дать приказ поставить вас к стенке и расстрелять. За саботаж…
— Разве мы с кем-то воюем, интервенция какая произошла? — играя удивление, спросил Никита. — По мне так обычная смута, в которой одна цель: сесть на освободившийся престол.
— Разговорился, надо же, — Нагой ощерился. — Может, и в самом деле расстрелять?
— Остыньте, Владимир Сергеевич, — Трубецкой хорошо владел собой. — Молодой человек кичится своим бесстрашием, думая, что последствий за это не будет… Хорошо, господин Старицкий, представлюсь. Я — князь Трубецкой. Возглавляю московское войско, идущее в Петербург для укрепления законной власти Романовых, которых двести девяносто два года назад сместили с трона Меньшиковы. Пора восстанавливать справедливость.
— Тогда другое дело, — почесал мочку уха Никита, играя простачка. — Можно и показать. Тем более, никаких секретов я не выдаю.
Он дотянулся до астральных образов демонов и дал им мысленный приказ начать атаку, а сам встал, подошёл к карте, чутко вслушиваясь в тишину, окутавшую село. Наступившая темнота пыталась заглянуть в раскрытое окно вместе с мелкими букашками и мотыльками. Где-то забрехала собака, протарахтел мотоцикл и затих в закоулках улиц.
— Ну, значит, блокпосты расставлены вот тут, тут и тут, — Никита ткнул острием карандаша в несколько точек, выбранных произвольно. Какая разница, есть там отряды гвардейцев или нет, когда с улицы донёсся тяжёлый грохот взрыва, а яркая вспышка осветила прилегающую к гостинице площадь. Заверещали сигнализации машин, стоявших во дворах сельчан, завыли собаки. Второй взрыв где-то на другой улице ещё больше разогнал панику.