Суета и хлопоты по размещению гостей и бойцов клана заняло довольно много времени. Астапов, убедившись, что приезжие довольны приёмом, дал команду полиции снять оцепление.
— Уверен, Никита, что помощь в охране не нужна? — на всякий случай спросил он, стоя у распахнутой двери «Ладоги».
— Да у меня своих людей хватает, — кивнул Никита на Слона и Ильяса, занимающихся распределением постов среди выстроившихся на дворе бойцов. — Справимся.
— Какие планы, не поделишься? — увидев, что к ним направляется Толстопятов, Георгий Ефимович заторопился.
— Мне ещё Барышева навестить надо, а потом в Раздольную хочу рвануть на пару дней, приёмных родителей повидать, — не стал скрывать Никита. — Оттуда обратно в Албазин, закончу кое-какие дела и обратно. Кстати, Георгий Ефремович, не желаете в Петербург перебраться? Поговорю с князем Волынским, он вам обеспечит перевод. Будем жить рядышком, в гости друг к другу ходить…
— Спасибо, Никита, но — нет! — рассмеялся Астапов. — Андрон Иванович мне уже намекал, чтобы я готовился к переезду в Благовещенск. Пока заместителем Директора Амурского Департамента полиции, а через годик-другой займу главное кресло. Барон Волков на пенсию готовится выйти.
— В таком случае, поздравляю с повышением, — искренне обрадовался Никита. — Просьба у меня будет. Надо сопроводить племянниц дяди Кондратия до его дома. Девушки хотят у него остановиться, да с мужьями познакомить.
Астапов скользнул взглядом по стоявшим у одного из микроавтобусов двум молодым парам. Девушек он помнил смутно. Вроде бы рядом с Никитой крутились в те годы две голенастые и тонкие в кости девчушки, племянницы Барышева, а вот поди ж, вымахали в таких красоток.
— Конечно, обеспечим безопасный проезд, — улыбнулся Георгий Ефремович. — В лучшем виде доставим.
— Ваше превосходительство! — Толстопятов прижал к груди руки. — Ну куда же вы от нас? А на обед остаться?
— Мирон Иванович, да бросьте вы так причитать, — усмехнулся Астапов, подавая кому-то знак, покрутив пальцем в воздухе, дескать, закругляемся. — У вас такие статусные гости остановились, потом будете горделиво грудь выпячивать перед своими конкурентами. Глядишь, городским Головой выберут.
— Это да… — заулыбался купец-промышленник. — Только совместную фотографию не мешает сделать.
— Ну, об этом вы с Никитой Анатольевичем договаривайтесь, — Астапов пожал руки обоим и дал необходимые указания подошедшему полицейскому с капитанскими звёздочками на погонах. — Всего доброго. Барон, будьте со мной на связи. Если что-то понадобится, звоните.
— Три внедорожника и микроавтобус, — тут же попросил Никита. — До Раздольной скататься.
— Сделаем, — пообещал полицмейстер и скрылся в «Ладоге»
Глава 22
Эпилог
Станица Раздольная, август 2017 года
Приезд барона Назарова, которого жители Раздольной до сих пор звали Гришкой Прохоровым, вызвал в станице огромный ажиотаж. Все, кто помнил таёжного найдёныша с пелёнок до его отъезда в Албазин, потянулись к дому Прохоровых. Чтобы поток гостей окончательно не снёс калитку, хозяин с ворчанием распахнул её и подложил кирпич, заодно и огромного лохматого сторожевого пса, одуревшего от нахальства двуногих, вторгающихся на его территорию, загнал в огород.
С удивлением Никита разглядывал крохотную, по его меркам, гостевую комнату, набитую людьми, и с какой-то грустью вспоминал, что в детстве она казалась ему огромной настолько, что в ней при желании можно было и в прятки играть.
Последний раз он был здесь четыре года назад, поэтому разговоры мужской половины довольно быстро перешли от житейских расспросов на события, потрясшие империю от западных до восточных границ. Все интересовались, как это императору удалось спастись, когда слухи о гибели Меньшиковых со скоростью лесного пожара загуляли по стране. Никита честно отвечал, не вдаваясь в подробности, что это была спецоперация по выявлению предателей, которые хотели захватить престол. Под многоголосый шум станичников, горячо обсуждавших неудачный мятеж, в дом вошли несколько человек в камуфляжной форме.
— Ну и звери твои телохранители, Никита! — пробасил кряжистый старик, весь обсыпанный серебристым инеем седины. — Ни в какую не пропускали, пока Тихон не осерчал. А ты же атамана знаешь, сынка. У него ж кулаки с наковальню!